В каждой истории — боль. Откровения воспитанников детских домов

Процедура лишения родительских прав и помещения ребенка в детский дом неоднократно описана, хорошо известна усыновителям и тем, кто занимается устройством детей в семью. О чувствах детей, которых забирают из семьи, написано гораздо меньше, а ведь именно этот опыт сказывается затем на всей жизни ребенка из детского дома.

Решение об отобрании ребенка из семьи принимается органами опеки и милицией в тех случаях, когда, во-первых, социальное неблагополучие в семье носит хронический характер, и, во-вторых, существует непосредственная угроза жизни и здоровью ребенка. При этом с самим ребенком никто не обсуждает происходящего. То есть ребенок как бы является «объектом».

Очевидно, что мотив действий представителей органов опеки — защита ребенка и его прав. А что происходит с точки зрения ребенка? У ребенка была его жизнь, в которой, возможно, ему многое не нравилось, но, тем не менее, это был его привычный, «собственный» мир. Если родители не были крайне жестоки с ребенком и он не убегал из дома сам, то это означает, что отобрание происходит против воли ребенка .

С точки зрения ребенка: «виноват и наказан»

Попробуйте представить себе следующую ситуацию: вы — ребенок, живете с мамой, бабушкой, братом и сестрой в своей квартире. Вам не всегда хватает еды, игрушек, но вы привыкли, что спите с братом и сестрой на одном диване. К маме с бабушкой периодически приходят какие-то люди, с которыми они вместе шумят и пьют на кухне, у мамы часто меняется настроение, в зависимости от этого она может обнимать вас или внезапно раскричаться и даже побить. От нее часто пахнет спиртным, вы знаете этот запах, но он для вас неразрывно связан с матерью. В соседних с вашим дворах вы знаете все закоулки и все интересные места для игр, среди дворовых ребят у вас есть друзья и враги. Бабушка говорит, что осенью вы пойдете в школу, и там будет бесплатное питание, потому что у вас многодетная семья.

Однажды к вам в дом приходят две женщины, про одну из них мама говорит, что она из милиции. Они разговаривают с мамой на кухне на повышенных тонах, мама начинает ругаться и говорит: «Это мои дети. Это никого не касается! Не ваше дело! Как хочу, так и живу! Преступников лучше бы ловили, чего к нам пристали!» и т.д. Потом они с бабушкой обсуждают, что надо бы маме устроиться на работу, но нет ничего для нее подходящего.

В течение недели в доме нет пьяных компаний, бабушка прибралась в комнатах. Но еще через некоторое время все опять становится как прежде: мама не работает, домой приходят разные люди, с которыми она опять выпивает. Затем как-то раз вы слышите разговор между мамой и бабушкой, что пришла какая-то повестка. Мама сначала плачет, а вечером они с бабушкой сильно напиваются. Утром мама говорит: «Проспали, ну и наплевать!».

На следующий день утром раздается звонок в дверь. Полусонная мама на пороге ругается матом и пытается не впустить в квартиру пришедших, а бабушка говорит вам, чтобы вы собирались, что вы поедете в санаторий. Бабушка почему-то плачет, а в коридоре разгорается скандал, маму удерживают, потому что она пытается драться, ругается матом, что-то кричит про правительство, «сволочей из милиции» и т.д.

Вы не понимаете, что происходит, но таких ситуаций в вашей жизни еще не было, и вы чувствуете, что происходит что-то серьезное. Вас вместе с братом и сестрой выводят из квартиры незнакомые вам люди (их трое). Они говорят, чтобы вы не боялись, что вы поедете в санаторий, что там вам будет хорошо: вас будут кормить, у вас будет новая одежда и книжки. Вас сажают в машину, и вы куда-то едете.

Затем машина останавливается возле какого-то здания, уводят вашу сестру и говорят, что она тут останется, так как здесь живут маленькие дети до 3 лет. Вам это непонятно, но машина едет дальше. Машина долго едет, выезжает за город и останавливается возле какого-то забора. Ворота открываются, машина въезжает внутрь. Вы видите, что оказались на огороженной территории, вас со старшим братом выводят из машины. Вы входите в здание.

Люди, которые вас привезли, говорят взрослым, которые встречают вас в вестибюле, ваши имена и фамилии, подписывают какие-то бумаги, говорят вам, чтобы вы не боялись, и куда-то уходят. Новые взрослые куда-то вас ведут, в помещении с кафельными стенами и полом вас раздевают, забирают вашу одежду, говоря, что «эту грязь невозможно отстирать и вам дадут другое».

Потом говорят про каких-то насекомых и стригут вас налысо. Потом вас ведут мыться, и первый раз в жизни вы моетесь чем-то колючим, что дерет вам кожу, мыло щиплет глаза, и вы плачете. Кто-то вытирает вам лицо жестким вафельным полотенцем. Вам дают новые вещи и говорят, чтобы вы их одели. Вы не хотите, так как это не ваша одежда, но вам говорят, что вашей одежды больше нет, что она вся сгнила от грязи и ее выкинули, и у вас теперь новая одежда — гораздо лучше старой. Вы одеваете пахнущую чем-то чужим и непривычную одежду.

Вас ведут по коридору, брату говорят, что его отведут в группу для старших детей, и вы теряете его из вида. Вас приводят в большую комнату, где стоит много кроватей. Вам показывают ваше место, говорят, что тумбочку вы будете делить с каким-то другим ребенком, что все дети сейчас на прогулке, но скоро они придут, и вы будете обедать вместе с ними. Вас оставляют в одиночестве в этой комнате, вы садитесь на кровать и ждете...

Что означает для ребенка расставание с семьей

Какие чувства возникают при чтении этого текста и ощущении себя в роли ребенка в такой ситуации?

Какие появляются мысли, ощущения?

Каково это — такой отъезд из дома с незнакомыми людьми неизвестно куда?

Каково оказаться в незнакомом месте в полной неизвестности — что будет дальше? Разлучиться по очереди со всеми близкими и не знать, где они и будет ли возможность увидеть их когда-либо еще?

Лишиться всех своих вещей, включая нижнее белье, и волос?

Чего хотелось бы в такой ситуации от окружающих взрослых?

Если уж такой переезд необходим, как бы хотелось, чтобы он происходил?

Что бы хотелось знать про своих близких? Важна ли была бы возможность видеться с ними время от времени?

Очень часто люди не дают себе труда задуматься о том, что означает для ребенка расставание с семьей. «Ну, живет ребенок в детском доме — так у него жизнь сложилась, и нечего драматизировать ситуацию». Тем не менее для ребенка эта ситуация очень драматична. Первый шаг, который взрослые обязаны сделать, когда действительно интересуются жизнью ребенка, — признать его чувства в этой ситуации и то, что подобного рода событие не может пройти бесследно, потому что, по сути, является для ребенка крушением его мира.

Разлуку с семьей ребенок расценивает как отверждение («родители позволили этому произойти»), и результатом становятся негативные представления о себе и о людях. «Я никому не нужен», «Я — плохой ребенок, меня нельзя любить», «На взрослых нельзя рассчитывать, они бросят тебя в любой момент», — это убеждения, к которым в большинстве своем приходят дети, покинутые своими родителями.

Один мальчик, попавший в детский дом, говорил о себе: «Я — лишенный родительских прав». Это высказывание очень верно отражает суть происходящего: ребенок — жертва обстоятельств, но в результате он теряет больше всех. Семью, близких людей, дом, личную свободу. Это приносит боль и воспринимается как наказание. Любое наказание бывает за что-то, и единственное объяснение, которое могут найти дети в такой ситуации, — это то, что они «плохие».

Безвыходность ситуации в том, что представления о себе в значительной степени определяют поведение человека. Представление о себе как о «плохом», боль от переживаемой жизненной катастрофы, обилие агрессивных поведенческих моделей в жизненном опыте (семья, социальное окружение) приводят к тому, что рано или поздно такие дети становятся социальными деструкторами.

Чтобы прервать этот «фатальный круг неблагополучия» и действительно помочь ребенку, необходимо работать и с его переживаниями в связи с утратой семьи, и с травматическим жизненным опытом, прорабатывать его актуальные жизненные проблемы, находя альтернативные модели поведения. Дать возможность успешной социальной самореализации и помочь в формировании мотивов для нее. Отдельная задача в работе с ребенком — формирование позитивной модели будущего, навык постановки целей и их достижения. Все это сложная, трудоемкая и кропотливая работа, требующая участия большого количества людей и системного подхода. Но без нее ребенок не получит «второго шанса» в своей жизни.

Мария Капилина (Пичугина)
Татьяна Панюшева

Купить эту книгу

Комментировать статью "Расставание с семьей и переезд в детский дом глазами ребенка"

Раздел: Детские дома (соседи дети сироты). Дети -сироты, получившие бесплатное жилье, превратили в кошмар жизнь своих соседей в новостройках. Хочется, как тот депутат, воскликнуть в восторге от самого себя: Каждому ребёнку приёмную семью! Детдома Закрыть!

Обсуждение

Ну что ж, хорошая новость. Значит, жильё детям-сиротам всё-таки выделяют.)

вот у нас дебиёты дали целый дом детдомовцам. Теперь разгребают.

После этого решили лучше по паре квартир в новостройках выделять, чем целиком подъезд или дом.

Раздел: Детские дома (куда должны передовать личное дело детей сирот после училеща). Жизнь детей -сирот после выпуска из ДД. После вчерашнего телефонного разговора со знакомой воспитанницей детского дома задумалась. Девочке 15 лет, закончила 9-ый класс.

Обсуждение

По последней работе по профориентированию. Посетили несколько школ-интернатов. Дети уже там,в департаменте расписаны по пту. В лучшем случае-в самое ближайшее к месту прописки,а так по плану. 2 налево,три направо.

Первый момент: принципиально, девочка выпускница обычного или коррекционного детского дома. Если 9 классов коррекционного - поступить в колледж ребенку практически нереально: их, действительно оптом засовают в ПТУ, и то - не все ПТУ стремятся брать коррекционных. Да и в аттестате за 9 класс у них нет химии, физики и т.д. - коррекционные дети эти предметы не проходят. А в колледже нужны.
Если девочка окончила общеобразовательное учреждение, то, если у вас есть желание и возможности, можете сами попробовать определить ее в другой колледж(с общежитием).
Это не невозможно. Но весьма хлопотно.
Мы хотели трех девочек из региона перетащить на учебу в Москву. Просили соцпедагогов оставить хотя бы копии документов, чтобы мы сами смогли их подать в Москве. Но детей распихали по разным учебным заведениям области и даже не оставили нам копий документов для поступления. В итоге, мы забирали со всех мест будущей учебы копии, сами фотографировали девчонок, сами возили детей на собеседования, сами, в дальнейшем, и оригиналы документов забирали из разных мест и перевозили их в Москву. Детдом был не сильно в восторге. На нашей стороне, правда, была завуч. Потому и детей нам спокойно отдавали, когда мы их возили в столицу.
В итоге дети учатся в Москве и по другим профессиям, чем для них выбрал детский дом. Хотя времени это заняло изрядно)

За год до того привозили поступать в вуз мальчишек. Но тут нам сразу оригиналы документов на руки дали. Но все поездки-договоренности-экзамены и прочее - тоже исключительно нашими силами.

Обсуждение вопросов усыновления, форм устройства детей в семьи, воспитания приемных детей, взаимодействия с опекой, обучение в школе приемных родителей. Раздел: Опека (хочу вернуть приемного ребенка). Приемная дочь рушит нашу жизнь.

Обсуждение

Моей дочери 4. Точное описание ее. Только у нас нет младших детей. Когда младше была - было хуже. Несмотря ни в а что - это наша обожаемая дочь! Автор - вы исчадие ада. Даже не потому что не любите ребёнка и хотите вернуть,потому что вы ее взяли, чтобы случать и портить ей жизнь. Зачем брали? Хотели играть в добрею тетеньку? Хотели спасти мир? Сделать добро? Так вот, надо было выключить в голове псивдогуманизм и ответить себе честно на все вопросы!

Психология это наука,но и так видно у вас нет любви к этому ребенку. Вас больше волнует общественное мнение,а не внутреннее состояние девочки. Ответьте себе честно,зачем вы ее удочерили? Если сами родитьеще хотите. Девочку надо вернуть сейчас,дальше будет хуже для нее,потому как она лишняя в вашей семье. Мне очень жаль. Надо подумать перед усыновлением детей,тем более если есть свои родные кровные. Для вас она солнышком никогда не станет. Вы свои комплексы и проблемы вымещает на ней. У нас есть пример девочки в семье,выросла замечательным солнцем для всей семьи,а почему?? Да потому что её хотели и любили. Вот вам ответ психолога. Не надо и тратиться. Будьте счастливы.

Детские дома. Усыновление. Обсуждение вопросов усыновления, форм устройства детей в семьи, воспитания приемных детей, взаимодействия с опекой, обучение в школе приемных родителей. Жизнь детей -сирот после выпуска из ДД. Хотя, думаю, детдому будет все равно.

Составление книги жизни. Психолого-педагогические аспекты. Усыновление. Обсуждение вопросов усыновления, форм устройства детей в семьи, воспитания приемных детей, взаимодействия с опекой, обучение в школе приемных родителей.

«Ну, живет ребенок в детском доме - так у него жизнь сложилась, и нечего драматизировать ситуацию». Тем не менее для ребенка эта видят Кто решает? Мальчик несколько раз сбегал из детдома, но его возвращали. Говорил, как он хотел прижаться к матери, как тяжело было в...

Нравы в детских домах..... Пиар детей /результаты пиара. Усыновление. Обсуждение вопросов усыновления, форм устройства детей в семьи, воспитания ПОКАЗАНИЯ ПЕРВОКЛАССНИЦЫ: «Когда я пришла в наш детдом, директор Валерий Станиславович в первую ночь позвал меня к...

Насилие в детских домах и интернатах. Пиар детей /результаты пиара. Усыновление. Обсуждение вопросов усыновления, форм устройства Насилие в детских домах и интернатах. К вопросу о патиотизме политиков, призывающих прекратить усыновление российских детей за...

Обсуждение

Там дети другие. Они сами кого хотят побьют даже в 7 лет. Они чувствуют свою безнаказанность. По состоянию здоровья, мой ребенок вынужден ходить в коррекционную школу, где в параллельном классе учатся дети из детдома. Эти десятилетние дети из детдома побили мою дочь, потому что у них было плохое настроение. Они знают, что им ничего не будет, кроме словесного наказания. А слова для них- пустой звук. Что вы на этот счёт думаете? Ведь когда-то они выйдут в большой мир, а привычки останутся.

Сегодня она самая обычная благовещенская студентка. В свои 18 лет девушка учится в одном из техникумов города, общается, отдыхает. Но совсем недавно ее жизнь была другой. Катя воспитывалась в детском доме. И кто знает, как бы повернулась ее судьба, если бы в жизни девочки не появились люди, отчасти заменившие ей семью – патронажная семья.

Катя, как ты попала в детский дом?

Мои настоящие родители сильно пили, поэтому их лишили родительских прав. Меня забрали из семьи, когда мне было девять лет. Сначала меня, а потом брата с сестрой. Год я жила в приюте, потом попала в интернат санаторного типа. И уже в двенадцать лет оказалась в детском доме.

Детский дом, в котором оказалась Катя, находился в амурском селе. Дети (тогда их в детдоме было около 50-ти) ходили в обычную школу, а остальное время проводили у себя. Нельзя сказать, что девушка (тогда еще совсем девочка) попала в особо трагичную ситуацию. Увы, подобные истории в нашей стране происходят тысячи каждый год. Статистика красноречивее всяких слов.

В 1990 году в России насчитывалось 564 детских дома, в 2004-м их количество увеличилось почти втрое и составило более 1400. В начале 2007 году число детей-сирот достигло жуткой цифры 748 тысяч человек. Это почти 3 % от общего числа детей. Многие из них были усыновлены, но все равно, количество воспитанников детских домов огромно. Статистика не самая свежая, но за пару лет вряд ли ситуация радикально изменилась в лучшую сторону.

На жизнь в «казенном доме» Катя особо не жалуется. Кромешного ужаса, как любят иногда драматизировать различные мастера пера, там не было.

Все было нормально. Каких-то особых проблем, сложностей не было. Единственное, – вспоминает Катя. - Воспитатели нас не понимали, чужими мы им были. Бывало, что и сбегали дети. Но я не могу сказать, что жизнь в детдоме какая-то очень тяжелая.

Отличие от семейной жизни все-таки большое. В чем разница?

Жизнь по распорядку. Все строго по часам. Проснулись, собрались – идем в школу. Потом возвращаемся, обедаем. Часто приходится долго ждать после школы обеда, а раньше пообедать - никак. Поели – сразу садимся за уроки (в обязательном порядке) и можем их делать часов до семи. А хотелось, чтобы как дома: делать все тогда, когда тебе удобно, жить в своем режиме.

А что вы делали после того, как выучили уроки?

Занимались в кружках. Правда, кружки не всегда велись. Можно было заниматься вышиванием, макраме – кто чем увлекается. Конечно, телевизор смотрели вечерами.

Отношения между собой у вас как складывались? Дружили? Враждовали?

По-разному было, как, наверное, и везде. Наверное, нас нельзя было назвать очень дружными. Бывало так, что и ополчались все против одного. Но в трудную минуту мы всегда были друг за друга.

Как выяснилось из разговора, трудных минут хватало.

Часто возникали конфликты в школе. И ссорились и даже дрались с деревенскими. Они почему-то считали, что чем-то лучше нас. Одевались мы хорошо, ничем от них не отличались, но все равно относились к нам плохо. Если в школе, что-нибудь случилось, кто-то что-то натворил – сразу виноваты мы. Что-то сломали – детский дом виноват.

В этих скупых словах Катя подняла очень большую проблему. В нашей стране «детдомовец» - это клеймо, которое сопровождает каждого воспитанника даже многие годы даже после ухода из детского дома. А ведь он ни в чем не виноват, у него случилась беда, в которой он - сугубо пострадавшая сторона. Но отношение к нему, почти как к вышедшему из тюрьмы.

Катя, а воспитатели в этих ситуациях на вашей стороне были? Какие у вас с ними были отношения?

Никаких особо отношений и не было. Свои обязанности они исполняли, но мы могли целыми днями быть сами по себе, своими делами заниматься и их совершенно не интересовали. Главное – соблюдение режима. Иногда не получается сделать домашнее задание, подойдешь к ним за помощью, а в ответ: это вы в школе были, вот вы и учите.

Я так пониманию, что таких вещей как: по душам поговорить, пожаловаться на какие-то личные проблемы – между вами тоже не было?

Конечно, не было.

Девушка сама не акцентировала на этом внимание, но человек, выросший в семье сразу заметит большой пробел в ее жизни. Нет родителя, который защитит от нападок чужих людей, которому можно открыться и довериться. Который, наконец, проверит домашнее задание.

И все-таки у нашей героини судьба оказалась более счастливой. С самого первого года у нее появилась семья. Патронажная.

Патронажная семья это альтернатива детдому, который не лучшим образом готовит ребенка к самостоятельной жизни. Будущие приемные родители заключает с детским учреждением трудовое соглашение, по которому берут на себя выполнение обязанностей «руководителя семейно-воспитательной группы». Они получают статус воспитателей - им платится зарплата, а их подопечному выделяются средства «на жизнь». К тому же, в отличие от усыновления, у ребенка сохраняются все сиротские льготы.

Патронажная семья – это шанс получить домашнее воспитание, научиться жить не на всем готовом, а самому стирать, готовить. Самому принимать решения в жизни, а не следовать неизбежному режиму. Патронажные родители, конечно, не настоящие и не заменят их, но они могут привить ребенку дух семьи. Ведь известный факт, что бывшие детдомовцы часто не могут и не хотят воспитывать своих детей. Потому что не понимают, что такое семья. Есть даже полусерьезный термин «врожденное сиротство». Детдом не может научить девочку быть матерью. Этому учатся только в семье.

Катя, а откуда у тебя появились патронажные родители?

Это мои родственники. Дядя и его жена. Когда меня перевели в детский дом, они почти сразу смогли получить возможность забирать меня к себе. В первые же каникулы я уже жила у них дома. И потом каждые каникулы – пока училась в школе.

Значит, стать патронажными родителями не очень сложно?

Я точно не знаю. Моим родственникам, кажется, это легко удалось. Но в нашей группе я была единственная, кого забирали в семью. Я знаю, что у других ребят тоже была родня, которая пыталась стать патронажными родителями, но им не разрешили.

Между жизнью в детдоме и в семье разница большая?

Да. В семье жилось лучше. Было интересно. Совсем другая обстановка. Там я чувствовала, что я не одна. Приятно знать, что есть люди, которые приедут за тобой, заберут. И ты будешь с ними вместе. Этого все в детском доме хотят. У нас были ребята, которых никто никогда не забирал. А они так этого хотели!

А у тебя не возникали проблемы с остальными ребятами из-за того, что тебя забирает семья, а их нет?

Нет, ни разу не возникали. У меня со всеми были хорошие отношения, даже со старшими. Я уже во втором классе была в интернате. Видимо, научилась жить в таких условиях, привыкла сама справляться со своими трудностями. Так что в детдоме я умела жить и уживаться со всеми.

Для тебя детский дом не был каким-то ужасным местом?

В принципе, никто из нас не считает его ужасным местом. Просто не хватает семьи. Все хотят, чтобы их забирали. Бывает, появится воспитательница какая-нибудь хорошая, и некоторые дети очень хотят, чтобы она их с собой забирала…

Я долго расспрашивал Катю о том, что же дала ей патронажная семья. И она, подумав, заговорила о праздниках:

В семье были настоящие праздники. Не так как в детдоме. Там мы собирались перед Новым годом в актовом зале, проводили какой-то сценарий, потом нам быстро давали подарки – и все. Ну, получили мы пакет конфет – нас это совсем не радовало. А в семье всегда было так тепло, уютно. Нас было мало, и мы были все вместе. Настоящий праздник…

Слушая, Катю, я вспомнил, что у патронажных семей есть не только сторонники, но и противники. Немало людей уверено, что это жестоко: вырвать ребенка на время из его серой детдомовской среды, показать ему все прелести семейной жизни, а потом снова вернуть в эту серость. Признаться, мне тоже казалось, что эта точка зрения верна.

Катя, наверное, тяжело было каждый раз возвращаться в детский дом после каникул?

Почему? – искренне удивилась девушка. – Ну, конечно, хотелось, чтобы жизнь в семье длилась подольше, но никакого сильного огорчения не было. Хотелось и в школу, хотелось увидеть друзей и подруг, которых у меня много в детдоме было. Я больше скажу: никто из ребят, которых забирали на каникулы родственники, не делал трагедии из возвращения в детдом.

А если бы случилось так, что у тебя совсем не было патронажных родителей, твоя жизнь сейчас была бы другой? Или она сильно не изменилась бы?

Конечно, в этой семье меня многому научили. Много помогли. Я не знаю, как сильно бы изменилась моя жизнь. Но я всегда сама принимала решения. И, думаю, в главном моя жизнь не сильно изменилась. Хотя, эта семья по-прежнему мне помогает во всем, я очень рада, что она у меня есть.

Действительно, Кате повезло. Но у десятков, если не сотен детей в России такой семьи нет. Однако каждый ребенок, стоящий у окна и смотрящий вслед счастливчику, которого увозят на каникулы патронажные родители, мечтает о такой семье.

/по материалам статьи Людмилы Петрановской - психолога, автора книги "К нам пришел приёмный ребенок"/

Есть такие обывательские представления, что детям в детском учреждении одиноко, грустно и не хватает общения. И вот стоит нам начать ходить туда, мы устроим детям общение, и их жизнь станет более радостной. Когда же люди действительно начинают посещать детский дом, они видят, что проблемы у детей гораздо более глубокие и порой даже пугающие. Кто-то перестает ходить, кто-то продолжает, пытаясь изменить ситуацию, кто-то понимает, что для него единственно возможный выход – хотя бы одного ребенка забрать из этой системы.

В регионах еще можно встретить детские дома, где дети не ухожены, не лечены и так далее. В Москве подобного учреждения не найдешь. Но если мы посмотрим на детей из детских домов, благополучных в материальном плане, то увидим, что они отличаются от «домашних» по восприятию, по реакции на ситуации и так далее.

Понятно, что и детские учреждения могут быть разными: детский дом на 30 детей, откуда дети ходят в обычную школу, отличается от «монстров» на 300 человек.

У детей, попавших в детские дома, есть прошлые травмы, непростой собственный опыт. И вот с этими травмами они попадают не в реабилитирующие, а наоборот, стрессовые условия. Некоторые из этих стрессовых условий:

1. «Диктат безопасности»

За последнее время многое изменилось, детские дома стали более оборудованными, но вместе с тем идет наступление «занормированности», диктат безопасности, «власть санэпидемстанции». «Вредными» объявляются мягкие игрушки, цветы на окнах и так далее. Но все-таки жить по-человечески хочется, и вот у ребенка появляется плюшевый мишка, с которым он спит, окна начинают украшать цветы. Перед проверками все эти запретные вещи прячутся в некоторых детских домах.

Очень сильно сократились у детей возможности заниматься чем-либо хозяйственно-полезным (опять же под лозунгом безопасности). Уже почти нет в детских домах мастерских, приусадебных участков, детям не разрешается участвовать в приготовлении пищи и так далее. То есть намечается тенденция «обматывания детей ватой» со всех сторон. Понятно, что в «большую жизнь» они выйдут полностью к этой жизни не готовые.

2. «Режимная жизнь»

Дети в детском учреждении находятся в постоянной стрессовой ситуации. Вот если нас, взрослых, отправить в санаторий советского типа, где в палате – 6 человек, где в 7 часов утра – обязательный подъем, в 7.30 – зарядка, в 8 часов – обязательный завтрак и сказать, что это не на 21 день, а навсегда – мы же с ума сойдем. Из любых, даже самых хороших условий мы хотим попасть домой, где едим, когда хотим, отдыхаем, как хотим.

А дети в таких стрессово–режимных условиях находятся всегда. Вся жизнь подчинена режиму. Ребенок не может подстроить свой день под свое самочувствие, настроение. У него невеселые мысли? Все равно следует пойти на общее развлекательное мероприятие. Он не может прилечь днем, потому что в спальню чаще всего не пускают.

Он не может «пожевать» что-то между приемами пищи, как это делают дети дома, потому что во многих учреждениях еду из столовой выносить нельзя. Отсюда – «психологический голод» - когда дети даже из самых благополучный детских домов со сбалансированным пятиразовым питанием, попадая в семью, начинают беспрерывно и жадно есть.

Кстати, в некоторых учреждениях пытаются решить это вопрос так: сушат сухарики и позволяют детям их брать с собой из столовой. Мелочь? Но ребенку важно поесть в тот момент, когда он захочет…

3. Ребенок не может распоряжаться собой в этом жестком распорядке. Он чувствует, что находится в резервации, «за забором».

4. Отсутствие личного пространства и нарушение личных границ.

Отсутствие дверей в туалетах, в душевых. Менять белье, совершать гигиенически процедуры даже подросткам приходится в присутствии других. Это стресс. Но жить, постоянно ощущая его, невозможно. И ребенок начинает отключать чувства. Дети постепенно учатся не испытывать стыда, стеснения.

Даже если в детском доме спальни на несколько человек, никому не придет в голову, что надо войти, постучавшись.

Понятие о личных границах у ребенка могут появиться, только если он видит, как эти границы соблюдаются. В семье это происходит постепенно.

Сейчас сиротам в обществе уделяют много внимания. Но чаще помощь, которую люди стремятся оказать детским домам, пользы не приносит, а наоборот – нередко развращает. Внешне получается – лоск в детских домах, а внутри – все то же отсутствие личного пространства.

Нет смысла покупать в учреждение ковры и телевизоры, пока там нет туалетов с кабинками.

5. Изоляция детей от социума

Когда говорят, что детей из детских домов нужно вводить в социум, речь чаще идет об одностороннем порядке: сделать так, чтобы дети ходили в обычную школу, в обычные кружки и так далее. Но не только детям нужно выходить, важно, чтоб и социум приходил к ним. Чтобы они могли пригласить в гости одноклассников, чтобы в кружки, которые есть в детском доме могли приходить «домашние» дети из соседних домов, чтобы жители этих домов приглашались на концерты, которые проходят в детском доме.

Да, все это требует от сотрудников лишней ответственности. Но здесь важно расставить приоритеты: ради кого вы работаете – ради детей или начальства?

6. Неумение общаться с деньгами

Многие дети в детских домах до 15 - 16 лет не держали в руках денег и потому не умеют ими распоряжаться. Они не понимают, как устроен бюджет детского дома, с ними не принято это обсуждать. А ведь в семье со старшими детьми подобные вопросы обязательно обсуждаются.

7. Отсутствие свободы выбора и понятия ответственности

В семье ребенок всему этому учится постепенно. Сначала ему предлагают на выбор молоко или чай, потом спрашивают, какую выбрать в футболку. Потом родители дают ему денег, и он может пойти и купить понравившуюся футболку. В 16 лет он уже спокойно один ездит по городу, а иногда и дальше.

Ребенок в детском доме с этой точки зрения одинаков и в три года, и в 16 лет: система отвечает за него. И в 3 года, и в 16 лет он одинаково должен ложиться спать в 21.00, не может пойти купить себе одежду и так далее.

Всем, кто работает с детьми в детских домах важно понять, что они имеют в виду: дети – это люди, которые потом вырастут и начнут жить жизнью нормальных взрослых; или дети – просто сфера ответственности до 18 лет, а что будет потом – уже не важно?

Странно ожидать, что у людей, у которых до 18 лет было 100% гарантий и 0% процентов свободы, вдруг в 18 лет вдруг, словно по мановению волшебной палочки, узнают, что значит отвечать за себя и за других, как распоряжаться собой, как делать выбор… Не готовя ребенка к жизни и ответственности, мы обрекаем его на гибель. Или намекаем, что во взрослом мире для него есть только одно место – «зона», где нет свободы, и нет ответственности.

8. Неверные представления о внешнем мире

Не вводим ли мы сами детей в заблуждение, делая так, что каждый выход в мир для них – праздник? Когда все носятся с ними, заняты ими. А еще по телевизору показываю этот мир, где как будто у каждого встречного – сумки дорогих марок, дорогие авто и мало забот…

Однажды психологи провели эксперимент и предложили детям из детских домов нарисовать свое будущее. Почти все нарисовали большой дом, в котором они будут жить, множество слуг, которые за ними ухаживают. А сами дети – ничего не делают, а только путешествуют.

Психологи сначала удивились, а потом поняли, что ведь дети так и живут: в большом доме, за ними ухаживает много людей, а сами они не заботятся о других, не знают, откуда берутся средства к существованию и так далее.

Поэтому, если вы берете ребенка домой на «гостевой режим», важно стараться вовлекать его в вашу повседневную жизнь, рассказывать о ней. Полезнее не в кафе ребенка сводить или в цирк, а к себе на работу. Можно обсуждать при нем семейные заботы: кредит, то, что соседи залили и так далее. Чтобы жизнь внешняя не представлялась ему сплошным цирком и Макдоналдсом.

Людмила Петрановская также отмечает, что волонтерам важно изменить тактику в отношениях с руководством детских домов и из таких просителей: «А можно мы поможем детям?» - стать партнерами, общаться на равных. Нужно говорить с ними не только о детях, но и о них самих, о возможных вариантах развития. И умные руководители будут прислушиваться, ведь им важно сохранить учреждение (рабочие места) на фоне того, что детские дома в том виде, в котором они существуют сейчас, обречены – может быть через 10 лет, может быть – через пятнадцать… Но сохранить можно, только реорганизовав, не пытаясь цепляться за старое.

Ежегодно детские дома отправляют во взрослую жизнь около 20 тысяч своих воспитанников. Из них 40 процентов попадает в тюрьму, столько же начинают бомжевать и 10 процентов кончают жизнь самоубийством.

Тех, кто справляется с адаптацией, ничтожно мало - всего 10 процентов, около 2 тысяч человек… «МК Черноземье» пообщался с бывшими детдомовцами, чтобы понять, в чем причина такой ужасающей статистики.

«Никто не учил нас быть женщинами»

— Только мое имя измени, пожалуйста, — говорит Алена Иванова, заправляя непослушную прядь волос за ухо. — Я сделала многое, чтобы меня не ассоциировали с детдомовской, и не говорю людям, что росла в интернате как раз из-за стереотипов. Они сильны, и с этим ничего поделать нельзя.

Алене — 28 лет, работает в крупной компании по разработке сайтов. Не замужем.

— Вопрос о браке сейчас самый главный, который мне задают девочки из детдома. Когда я говорю, что собираюсь родить лет в 35, они берутся за головы и очень сокрушаются по этому поводу. Разумеется, приводя в пример свои полусемьи, которые для меня примером не являются. Никого не хочу обидеть, но повторять ошибки своих родителей не планирую, а моя семья была именно «полу». Цельным зерном ее назвать было нельзя.

История Алены банальна. Такую же может рассказать большинство воспитанников детских домов.

— Мама страдала алкоголизмом, я воспитывалась бабушкой. Кто мой отец, не знаю. Даже чужую фамилию ношу. История моего появления на свет особой тайной не покрыта, однако я всю жизнь живу под фамилией второго мужа матери, который к моему зачатию не имел никакого отношения. В детский дом попала после смерти бабушки, которая изо всех сил пыталась дать мне начальное образование: она заставляла меня читать по слогам, хотя я это ненавидела. Я и ее ненавидела за это какое-то время, ведь на улице все гуляли, а я штудировала букварь. Сейчас мне очень стыдно за это. Читать научилась еще в детском саду. В школе читала быстрее всех. Только тогда я поняла, что делала моя бабушка, и сказала ей спасибо. На самом деле, до сих пор ей это говорю, хоть ее уже со мной давно нет.

На интернат Алена не жалуется.

— Я росла там, где воспитателям как раз было не все равно. Нас учили многому: готовить, стирать, убирать, делать ремонт. Однако в подобном образовании были серьезные минусы: никто не учил нас быть женщинами, правильно тратить деньги, никто толком не объяснил, что будет за пределами этого учреждения. После того как я окончила школу, и пришла пора покидать детский дом, я могла многое: петь, танцевать, декламировать Мандельштама, Пушкина, Блока и других великих. Но ни один из них не открыл мне тайны, как, например, верно распределить бюджет. Пришлось постигать это методом проб и ошибок. Первый и последний «женский секрет», который открыла мне мама, был таков: «Когда мужчина, которого ты любишь, придет с работы, не разговаривай с ним и не проси ни о чем. Сначала посади его за стол и накорми любимым блюдом. Потом проси, что хочешь». Тогда мне казалось это каким-то бредом. Сейчас я понимаю, что это работает.

Жизнь по ГОСТу

— Кормили отвратительно! В том смысле, что не давали жареную картошку, которую я так люблю. Тогда ненавидела салат из свеклы, сейчас готовлю. Там кормят по

ГОСТу: определенное меню, определенные порции. Может, потому что не было свободы выбора, еда казалась плохой. Не знаю. Сейчас, не поверишь, еда из «Макдоналдса» кажется мне хуже, чем там! Хотя во времена детдома думала, что ничего омерзительнее ее нет. Оказывается, есть — это гамбургер.

Эксцессов у нас почти не было: группы девочек, как правило, менее конфликтны, чем мальчуковые. Когда привозили новенькую, девочки сразу начинали показывать, где она будет спать, с кем в классе учиться, подробно рассказывали о распорядке дня. Удивительно, но мы находили язык мгновенно, без трений и напряжения. Сразу начинали меняться вещами: мы очень это любили. Сама понимаешь, мы все же девочки. В группе мальчиков все было по-другому: там долго присматривались к новичку, проверяли его, прощупывали, что ли. Там надо было сразу себя показать «альфа-самцом», иначе ты мог стать изгоем.

Знаешь, дети в детдомах делятся на два типа: тех, кто всегда сбегает, думая, что вокруг одни враги, и тех, кто из этих врагов делает себе друзей. Вот я отношусь ко второму типу. Мне легче скорректировать обстановку, чем убежать от нее. Ведь убежать от нее невозможно.

Самый сложный этап в жизни воспитанников интернатов — когда интернат покидаешь.

— Только спустя время начинаешь обзаводиться друзьями и знакомыми. Это не так легко сделать сразу. И это одна из причин, из-за которой нам тяжело ассимилироваться в общество. Поэтому многие продолжают поддерживать исключительно детдомовские связи. Не очень хорошая практика. Так гораздо сложнее сформировать новое окружение.

Алена не жалуется на недостаток поддержки от государства. Говорит, что материальной помощи было достаточно, но детям нужно было не только это.

— Думаю, многие из нас были бы гораздо успешнее, если бы могли понять свои основные проблемы и как-то решить их. В детских домах есть психологи, но они редко могут достучаться до детей. В основном мы проходим какие-то тесты, выбираем какую-то карточную ерунду из предложенных геометрических фигур. На этом все. Не знаю, кому это помогло. Мне — нет. Думаю, основная обязанность психолога в детском доме — понять, что за ребенок перед ним, «оценить ущерб» и ненавязчиво начать работу в индивидуальном порядке.

Еще нет «контрольного пакета», как я это называю. Когда ты покидаешь детдом, то получаешь листок, даже не помню с чем… Какие-то телефоны непонятные. Думаю, его сразу все выбрасывают. А должны давать не листок, а альманах с информацией о том, «кто виноват и что делать». Я не только о телефонах аварийных служб. Необходимо подробно описать выпускнику, куда он может обратиться, указать все: от номеров ближайших больниц до адресов ближайших недорогих парикмахерских. Ведь ты начинаешь жить один, тебе не больше 17 лет, а вызвать аварийку, если труба протекла, не можешь самостоятельно.

«Мы похожи на наших родителей, и в этом наша главная проблема»

— Из моего детского дома лишь человек десять легально неплохо зарабатывают. Для нас это гораздо легче, чем иметь нормальную семью. Все вместе еще не удавалось никому. Матери-одиночки, непутевые отцы… История повторяется? Да, безусловно. Мы похожи на своих родителей, и в этом наша главная проблема. Нельзя игнорировать генетическую информацию, но и делать вид, что она — основополагающий фактор в жизни, тоже нельзя. Самый оптимальный вариант — это признаться себе в том, что ты был рожден в семье, которая не готова была иметь детей. Все. Признался, поплакал, пожалел себя и пошел заводить будильник на завтра, потому что завтра новый день и его нельзя прожить как попало.

Вопрос об идеальной семье — самый сложный для меня и вообще для сирот. Это как спросить об идеале мужчины или женщины, матери или отца. Их нет, как и идеала семьи. Я планирую иметь семью, конечно. Но если не найду мужчину, который бы стал хорошим отцом и который бы видел во мне хорошую мать, оставлю эту затею. Возможно, потому что я страшно боюсь не справиться… Это немного на меня давит. Многие детдомовцы стараются побыстрее создать семью, которой толком ни у кого не было. Отсюда ранние браки, ранние разводы, страдания детей. Все по второму кругу. Я против этой цикличности.

И, увы, но я согласна со стереотипом: «Детдомовский — значит, неблагополучный». Это весьма прискорбно, но в большинстве случаев так и есть. Да, с родителями не повезло, трагедия, но жизнь на этом не заканчивается. Сейчас некоторых ребят, которых я знала близко, уже нет в живых. И погибли они по каким-то абсурдным причинам. Кого винить? Не знаю…

Мамы для них были идеальными

Надежда Асеева знала, кого винить. Судьбу, которая слишком жестоко и несправедливо обошлась с девочкой из благополучной семьи.

— У меня были замечательные родители. Причем оба руководители. И я помню, как в детстве на вопрос, кем я хочу стать, отвечала: «Начальником». В принципе, так и получилось. Сейчас, в свои 30 лет, занимаю пост топ-менеджера крупной сети магазинов в Тюменской области, куда переехала из Черноземья не так давно. К этому лежал долгий путь: два высших образования, три средне-специальных, куча курсов и дополнительных обучений. Иногда думаю, удалось бы мне это или нет, если бы родители были живы. Я не знаю ответа на этот вопрос. Скорее всего, меня бы просто «пристроили» на хорошее место и все. Слишком уж я была избалована. Представь себе девочку, которая до 13 лет не умела включить газовую плиту.

Счастливое детство для Нади закончилось, когда ей было 13.

— Родителей не стало в 97-м, и в стране был, прямо скажем, не лучший период. Мне очень повезло, что я вначале попала не в приемник-распределитель, а в приют. Там было нормальное питание, отличный присмотр. Ходила в обычную школу. Только дети в классе смотрели странно. Да и мне особенно дружить ни с кем не хотелось. Уже тогда я понимала, как жизнь меня мокнула в лужу.

Так прошло 9 месяцев. Потом был детский дом. Я навсегда запомнила первый день там. Сразу, как я зашла, в нос ударил запах горелой каши. Куча детей, одеты одинаково и бедненько. Нас сразу же повели в столовую. Порции маленькие, еда невкусная. Когда я думаю о детском доме, то вспоминаю, как постоянно хотелось есть. Помню, как вечером на ужине все набирали хлеб и ели, ели, ели. Самое классное было сходить на выходные к родственникам и принести еды. Сразу все собирались и начинали ее поглощать.

Тем летом моя жизнь изменилась. Нас отправили в пионерский лагерь, и посреди ночи я проснулась оттого, что около меня лежит парень. Я кое-как от него спряталась в комнате вожатых. А через пару дней подралась с парнем: сломанный нос, сотрясение и вечное понимание, что с мужчинами драться нельзя. Отношения с другими детдомовцами не складывались. Я была чужая, домашняя. У меня были хорошие любящие родители… Но знаешь, что странно? Эти дети, несмотря на все то, что им сделали их родители, никому не позволяли плохо сказать о маме. Мамы у них были идеальными. Одна из девочек после выхода из детского дома поставила памятник на могиле матери. Хотя мать пила, гуляла и не думала, что где-то есть дочка. Другую девочку мать выгоняла на мороз в легкой одежде. В каждой истории — боль. У кого-то родители сидели, у кого-то пили... При этом для детдомовцев они оставались самыми лучшими.

«Теперь я ничего не боюсь»

— Потом была зима, и это был кошмар. Холодно, из окон дуло, спали в теплых свитерах, штанах и носках. Сверху два тонких верблюжьих одеяла. Утром так не хотелось вставать и умываться. В школе тоже было сложно. Я училась в классе с домашними детьми. Все сытые, хорошо одетые, свободные в выборе друзей и развлечений, у всех дома — тепло и любовь, а у меня на душе только злость и обида. Почему это должно было произойти именно со мной? Чем я хуже?

При этом Надя тепло вспоминает воспитателей:

— Они просто выворачивались наизнанку, чтобы мы не чувствовали себя обделенными. Это сейчас куча спонсоров на каждый детский дом, а раньше такого не было. Год детского дома я выжила только на злости и упрямстве. Я хотела это пережить и не скатиться вниз.

Знаешь, я рада, что прожила это, мне теперь ничего не страшно. Жизнь ударила меня об стену, но я поняла, что никто мне ничем не обязан. Жаль поломанных судеб детей: одна девочка после детского дома сразу родила, несмотря на то, что осилила только 7 классов к 16 годам, парень пошел в тюрьму. Пару лет назад заходила туда — все изменилось: дети хорошо одеты, накормлены, у всех современные гаджеты. Только тоски в глазах меньше не стало…

Ребята, мы вкладываем душу в сайт. Cпасибо за то,
что открываете эту красоту. Спасибо за вдохновение и мурашки.
Присоединяйтесь к нам в Facebook и ВКонтакте

Семья - это самое важное в жизни человека.

сайт в День защиты детей решил рассказать о малышах, у которых нет именно этого самого важного. Давайте будем помнить и всячески помогать таким очень сильным маленьким человечкам.

• Первый курс, зима. Мне как активисту предложили побыть Дедом Морозом в детдоме.
  Выучил пару стишков и игр, надел костюм, приклеил бороду и думал, что я готов. Нет, черта с два, к этому невозможно быть готовым. Ибо когда я пришел, дети кричали, что я ненастоящий (думал, это провал). Когда пришло время подарков, каждый ребенок, рассказав стишок, на ухо шептал желание на следующий год: найти маму и папу или чтобы они нашли их. Все дети без исключения просили об этом. После утренника молча курил и плакал.

• Часто бывала в детдоме. Дети меня многому научили, была хорошая мотивация. Но один случай я запомню навсегда. Как-то просто сидела в коридоре. Из-за угла появляется мальчик с женщиной, похоже, мамой, что приехала его проведать. И в подарок она привезла... упаковку лапши «Роллтон». Но этот мальчик светился от счастья, ведь с ним рядом была мама. А у нас айфоны не того цвета - и сразу скандал.

• Мы с моим братом-близнецом остались круглыми сиротами и до 5 лет жили в детдоме. Потом нас забрали разные семьи. Я помню не так много о брате, зато наш последний день помню во всех подробностях: мы спрятались в огромном ящике для игрушек и со слезами и улыбками рассказывали друг другу, как будем дальше жить и кем станем. Обещали, что друг друга найдем.

  Прошли годы. В детдоме не дают информации о нем - не имеют права, сама найти его не могу. Заканчиваю школу и иду учиться на морского биолога, потому что тогда, сидя в этом ящике, говорила, что стану именно им. Верю, что, если устрою жизнь, как планировала тогда, непременно встречу брата. Мне ничего от этой жизни не нужно, только бы его найти.

• Детдом. Я прохожу по коридору, заглядывая во все спальни. Тихо, все еще спят. Последние спокойные минуты моего рабочего дня. Захожу в комнаты, отдергиваю шторы, включаю нижний свет. Мальчишки начинают ворочаться, поднимают встрепанные головы, кто-то уже поднялся. В одной из спален мальчишка «заправляет кровать» одной рукой, сидя на ее краешке и не открывая глаз. Недовольное ворчание друг на друга в коридоре и туалете. Кто-то из детей, выйдя из спальни, подходит ко мне и утыкается носом в бок. Он стоит так несколько секунд, стараясь удержать сонное оцепенение:
  - Доброе утро, мам.
  • Помогал отвезти знакомым подарки от неравнодушных людей для малюток в детский дом. Сам не при делах, чисто как водитель. Но не передать взгляда и чистоты радости детей! Играл с ними, был великаном, а они гурьбой нападали.
    Уезжать было сложнее всего. Меня это так сильно задело, что я, взрослый мужик, вернувшись домой, ревел весь вечер. Теперь много думаю. Буду помогать детям, чем смогу.
  • Знакомая до самой пенсии работала в латвийском роддоме. Рассказала, что многократно умерших после родов детей меняла на детей, от которых отказались родители. Вела список. В течение 42 лет с 1963 по 2005 она спасла от детдома 282 ребенка. На вопрос, не жалеет ли она о том, что нарушала закон, она ответила: жалеет о том, как мало успела сделать.
    И я - один из этого списка.
  • В детдом приехали журналисты. В коридоре воспитателя тотчас обнимают дети: «Татьяна Юрьевна, к нам сегодня приедут спонсоры или меценаты, то есть кандидаты или депутаты?» Ребята не видят особой разницы, но понимают: сейчас будет концерт, а потом всем раздадут игрушки и угостят конфетами. Самый популярный вид благотворительности - приехать ненадолго, устроить праздник, подарить подарки, поднять настроение. И уехать, оставив все как есть.
  • Эту историю я услышала от работников посольства Испании. Жила состоятельная семья и уж очень хотелось им внуков. Но дочь и сын не торопились заводить детей. И как-то раз смотрели они передачу по телевидению («Пока все дома»), а там показывали историю мальчика-сироты. И тут услышали они, что фамилия у мальчика такая же, как у них. Решили, что это судьба, и усыновили ребенка. Теперь счастливо живут все вместе в Испании в своем доме.
  • Мой молодой человек работает барменом в известном заведении. Там фейс-контроль и строго нельзя приходить с детьми. Вчера рассказал, что до начала смены в бар зашла девочка лет 6, попросилась в туалет. Разрешил ей сходить, и тут за ней целая вереница малявок пришла. Выяснилось, что дети из детдома, на экскурсии. Мой сердобольный пригласил всех ребят в бар вместе с руководителем, со всеми поболтал и газировкой бесплатно напоил. Воспитательница ему шоколадку потом занесла.
  • Подобрал на вокзале мальчишку лет 12. Сбежал из детдома, попрошайничал, скитался. Накормил, отмыл. Мальчишка оказался умницей и чистюлей. Понял, что не могу просто так вернуть его в детдом. Договорился забирать на выходные. Потом он стал оставаться у меня и на неделе. Знакомые и друзья осуждали. С пацаном тоже всякое бывало. И ссоры, и крики «Ты мне не отец!» А когда настало время получать паспорт, он взял мои отчество и фамилию. Я воспитал хорошего сына.
  • Собирала помощь в детский дом. Приехали туда с игрушками, вещами, сладостями. Долго общались с детками, играли. Когда собирались уезжать, ко мне подошла девочка лет 12 и сказала: «Так мне нравится, что вы к нам приехали. Люблю, когда к нам приезжают пообщаться, а не просто сфотографироваться, а потом забрать назад игрушки и уехать ».