Жаропонижающие средства для детей назначаются педиатром. Но бывают ситуации неотложной помощи при лихорадке, когда ребенку нужно дать лекарство немедленно. Тогда родители берут на себя ответственность и применяют жаропонижающие препараты. Что разрешено давать детям грудного возраста? Чем можно сбить температуру у детей постарше? Какие лекарства самые безопасные?
Рождение близнецов всегда считалось фактом мистическим – и Библия, и античные мифы полны сюжетами о них. Людей завораживает как сходство, симметрия, почти двойничество, так и нерасторжимая, временами пугающая связь таких братьев или сестёр. К сожалению, феномен близнецов оказался интересен не только писателям и художникам, но и нацистским «исследователям», садистам-вивисекторам, самым страшным из которых был врач Освенцима Йозеф Менгеле, прозванный заключёнными Ангелом смерти. Интерес Менгеле к близнецам был сугубо практический. Его целью было добиться увеличения рождаемости «арийской расы», чтобы каждая немка могла рожать двух, а то и трёх младенцев за раз. Чтобы этого добиться, «на опыты» отправлялись вовсе не «арийские» близнецы, а еврейские и цыганские дети. Другая цель бесчеловечных экспериментов доктора, проводимых над близнецами, – выявить, как заболевания меняют человеческое тело изнутри. Для этого одному из близнецов прививался смертельный вирус, а после того как ребёнок умирал, вскрывали не только его тело, но и труп его убитого близнеца.
Впрочем, героиня романа Аффинити Конар «Mishling. Чужекровка», 13-летняя Перль Заморски, объясняет суть зверств, творимых над ней и над её близняшкой Стасей, по-своему, и её детский взгляд оказывается, пожалуй, самым верным. «…меня заточили в клетку потому, что я слишком сильно любила. У меня было невероятно мощное единение Кое-с-Кем, и наш тюремщик сгорал от зависти. Холодный и пустой, он был не способен к привязанности – ни сыновней, ни супружеской, ни отеческой. Им двигало одно лишь тщеславие, и этот пустозвон, как и многие другие, ему подобные, надумал прославиться. И вот как-то раз ему пришел в голову простейший способ оставить свой след в истории – установить, что получится, если разлучить близнецов, которые чересчур сильно друг друга любят».
Книга Аффинити Конар полна изящной и глубокой символики, автор не только рассказывает о судьбах своих героев на фоне исторических событий, но и рассуждает о природе человека и природе вообще. Доктор Менгеле уверен, что он поступает в согласии с законами природы – природа, мол, дала нам «арийские» образцы прекрасного и духовного, а всё остальное надо уничтожить. Ну, а в ходе уничтожения не грех и изуродовать жертв для пользы «высшей расы». Менгеле превращал людей в животных – не случайно зона, где располагались подопытные близнецы и узники с необычной внешностью, например, лилипуты или альбиносы, была прозвана в лагере Зверинцем и располагалась в бывших конюшнях. «Фигурки летели, ползли, крались в сторону ковчега. Ни одну живую тварь не прогнали за ее малость. Искала, куда бы присосаться, пиявка, степенно вышагивала сороконожка, пел сверчок. Обитатели болот, гор и пустынь ныряли, вертелись, искали пищу. А я их распознавала, пару за парой, и утешалась своими познаниями. Но шествие все длилось, пламя слабело, и тени поддавались недугам. На спинах вырастали горбы, отваливались конечности, хребты растворялись. Теряя свой облик, живые твари становились чудищами. И не узнавали самих себя. И все же, пока горел огонек, тени не умирали. А это уже кое-что, правда?»
Насильственному искажению природы, которым занимается доктор Менгеле, противопоставлены естественные законы эволюции. Члены семьи Заморски вспоминают о молитве в тяжёлые, переломные моменты, но они евреи светские и верят в законы Дарвина, а ещё больше – Ламарка. Отец Стаси и Перль – врач, а их любимый дедушка – профессор биологии. Он и придумал игру, которая помогает девочкам выжить. Изначально игра понадобилась, чтобы утешить девочек, которых из-за светлых волос принимают за людей смешанного национального происхождения, «чужекровок», а значит, по мнению нацистов, совсем уж противных природе «гибридов».
«С течением времени каждой из нас все чаще бросали в лицо это слово: “мишлинг”; потому-то зайде и придумал для нас игру в “живую природу”. Не думайте об этих дурацких Нюрнбергских законах, твердил он. Не слушайте досужие разговоры о чистоте расы, генетическом скрещивании, четвертьевреях и прочих неарийцах, о нелепых, омерзительных проверках, которые имеют целью разделить наше общество по принципу капли крови, в зависимости от того, с кем ты состоишь в браке и где молишься Б-гу. Как услышите такие слова, говорил зайде, вспоминайте о разнообразии живой природы. Благоговейте перед нею и крепитесь».
Играя в «живую природу», девочки воображают себя существами с разных ступеней эволюционной лестницы – от амёбы до высших млекопитающих. Эта игра – включение в естественную, не тронутую скальпелем доктора Менгеле картину мира. Дети метафорически меняются и всё же остаются собой. Во второй части романа Стася и её друг Феликс, раздобыв меховые шубы и ухитрившись сбежать из лагеря, преображаются в Шакала и Медведя, как в древнем мифе, где животные и люди не делятся на чистых и нечистых.
«Зверинцу» доктора Менгеле противопоставлен зоопарк – место, где природа и просвещение идут рука об руку, а люди заботятся о сохранении редких видов, не посягая на искажение естества. «В зоопарках, о которых читал нам дедушка, радеют о сохранении видов и показывают огромное разнообразие живой природы. А здесь радеют только о составлении зловещей коллекции». Не случайно после войны оставшиеся в живых члены семьи Заморски встречаются в Варшавском зоопарке.
Роману Аффинити Конар свойственна не только связанная с природой символика. Иносказательно она пишет о «синдроме выжившего» – чувстве вины, которым мучились оставшиеся в живых узники концлагерей. Совершенно необоснованно эти люди, на самом деле – герои, считали, что выжили только за счёт погибших близких. Доктор Менгеле обманывает Стасю, что делает ей особый укол бессмертия. Сначала наивная девочка радуется, потом печалится, что ей предстоит пережить друзей и, может быть, даже сестру, потом воображает, что становится бессмертной от того, что в её жилы и дыхание вливается жизнь тех, кто её покидает. «…за мою вечную жизнь поплатились своей жизнью другие. Кровь у меня загустела от чужих смертей; в ней растворились невысказанные слова, непознанные влюбленности, несочиненные стихи. Она вобрала в себя цвета ненаписанных картин и несбывшийся детский смех. Существовать с этой кровью в жилах было настолько тяжело, что иногда я уже начинала думать: может, оно и к лучшему, что Перль не грозит бессмертие. Сполна прочувствовав свой выбор, я бы не пожелала сестре такой судьбы: коротать свой век в одиночестве, половинкой без пары, под вечным бременем отнятого у других будущего».
Перль и Стася Заморски похожи во всём. Они читают мысли друг друга и видят общие сны. Иногда они садятся спиной к спине и рисуют, а потом оказывается, что рисунки их абсолютно одинаковы. И всё-таки, немного повзрослев, они выбирают для себя разные пути изживания травмы. Путь Стаси понятен – это путь мести, она клянётся себе выследить и убить доктора Менгеле. А Перль выбирает путь прощения, и сначала такое решение вызывает гнев и отторжение читателя. Как такое можно простить?!
Но в основе выбора Перль лежит реальная человеческая загадка, и Аффинити Конар на примере выбора героини подсказывает одно из возможных решений. «Mishling. Чужекровка» – роман, написанный на основе документов и материалов исследований. У многих его героев есть прототипы. Прототипами сестёр Заморски были Ева и Мириам Мозес. Еве Мозес, десятилетней девочке из Трансильвании, в Освенциме была сделана инъекция смертоносного вируса. Предполагалось, что когда девочка умрёт, будет убита и вскрыта и её близняшка Мириам, но Ева чудом выжила, а тем самым спасла и сестру. После смерти Мириам в 1993 году Ева начала процесс по сбору свидетельских показаний бывших врачей Освенцима, по завершении которого сообщила, что прощает их, в том числе и доктора Менгеле. Сама власть прощать, по словам Евы Мозес-Кор, делала её сильнее её мучителей, и только прощение помогло ей отрешиться от тягостных воспоминаний, перечеркнуть их.
И даже такое объяснение оставляет решение Евы Мозес-Кор загадочным, непонятным для нас, не переживших её страданий, но не готовых их прощать. Сама автор романа «Mishling. Чужекровка» неявно, но постоянно подчёркивает, что право такого прощения есть у жертв, чьё страдание оно способно уменьшить, но никак не у остального человечества, не у цивилизации как таковой.
Прощение, которое дарует мучителям Перль, не стирает страданий девочки и её потерь, но перечёркивает действия палачей. Она осталась жива, она способна испытывать счастье, а значит, всё, что творили над ней, не имело смысла. Жестокое и победоносное прощение девочки отменяет само существование доктора Менгеле и его подручных, делает их жизнь абсолютно бессмысленной.
«Прощение не вернуло мне родных, не утолило боли, не притупило ночных кошмаров, не ознаменовало ничего нового, но и не положило конец старому. Прощение позволяло повторять и признавать тот факт, что я все еще живу, доказывать, что их опыты, номера, пробы – все было впустую, ведь меня не уничтожили, а значит, недооценили детскую выносливость. Благодаря прощению стало ясно, что им не удалось стереть меня с лица земли».
Аффинити Конар. Mishling. Чужекровка. Перевод с английского Елены Петровой. М., Азбука, 2017.
Тяжелые бои в районе Освенцима продолжались 9 дней. Затем необычайная тишина воцарилась в той его части, где притаившись сидели 10-летние Ева Мозес Кор и ее сестра-близнец Мириам. Во второй половине дня это относительное спокойствие было нарушено:
«Женщина ворвалась в наш барак. «Мы свободны! Мы свободны! Мы свободны!», - кричала она во весь голос. Это было прекрасно! Это звучало великолепно», - рассказывает Кор.
Однако прошло еще полчаса, прежде чем Кор начала осознавать весь смысл происходящего 27 января 1945 года. Издалека, сквозь снег приближалось «множество людей, облаченных в белые маскхалаты».
«Их лица расплывались в улыбках, - рассказывает Кор. – И, самое главное для меня, они не походили на нацистов. Мы выбежали им навстречу. Они обнимали нас, дарили нам шоколад и печенье. Таким я запомнила свой первый вкус свободы».
Кор, которой сейчас 80 лет, и ее сестра были одними из около 7000 заключенных, освобожденных Советской армией из этого печально известного нацистского лагеря смерти. 70-летний юбилей освобождения Освенцима отмечается на следующей неделе.
Кор – одна из немногих детей Освенцима, выживших, несмотря на ужасные медицинские эксперименты под руководством одного из самых бесчеловечных нацистских преступников – Йозефа Менгеле, снискавшего себе прозвище «Ангел смерти».
Тем вечером, вспоминает Кор, в барак, где жили они с сестрой пришли солдаты 60-й армии Первого украинского фронта. «Они выпили немного водки и стали танцевать русские танцы, а мы стояли вокруг них и апплодировали», - рассказала Кор корреспонденту Азаттыка.
Через несколько дней они вернулись. Они привезли с собой большие кинокамеры и обратились к нам с необычной просьбой. Они попросили детей вновь надеть полосатую лагерную одежду и пройти в ней по лагерю.
Эти кадры стали единственным существующим изображением сестер за время их пребывания в Освенциме. Они идут в группе других детей. Рядом с ними шагает женщина с малышом на руках, облаченным в тюремную одежду.
Не все согласились снова надеть полосатую одежу. По словам Кор, на их с сестрой решение повлияла январская погода: «Я сказала сестре: «На улице холодно, лишний слой одежды не помешает». Так мы и сделали, а затем они снимали как мы проходим между двумя рядами ограждений из колючей проволоки».
МАЙ 1944 ГОДА
Ева и Мириам попали в Освенцим в мае 1944 года вместе со своими родителями и двумя старшими сестрами. Их привезли из находившегося в Трансильвании румынского гетто Симлеул-Сильвания. Вместе с тысячами других евреев на протяжении четырех дней они ехали в переполненных вагонах для перевозки скота.
В последний раз близнецы видели своих родственников на так называемой «платформе расставаний» Освенцима. Отец и сестры растворились в толпе; мать продолжала крепко держать девочек за руки.
Человек в немецкой форме спросил у их матери, не близнецы ли ее девочки. Она спросила, окажется ли это для них к добру, и немец сказал, что да. Мать подтвердила, что Ева и Мириам действительно близнецы, после чего их вырвали из ее объятий.
«Все, что я действительно помню, это как мама в отчаянии протягивает к нам руки, а ее оттаскивают от нас, - рассказывает Кор. – Мне даже не удалось с ней попрощаться. Но я тогда не понимала, что вижу ее в последний раз».
Близнецам так и не удалось узнать о судьбе своих родителей и сестер.
«Я отказалась умереть»
Таких пар близнецов в Освенциме было около полутора тысяч. Подобно другим близнецам, сестер подвергали мучительным обследованиям, инъекциям и генетическим опытам. С ними обращались как с подопытными кроликами. Кор вспоминает, как ее разлучили с сестрой и вкололи ей неизвестное вещество, после чего подскочила температура.
Годы спустя Мириам рассказала ей, что в это время доктора в Освенциме пристально следили за ней, будто чего-то ожидая. Кор пришла к заключению, что если бы она умерла от этой инъекции, доктора убили бы Мириам, чтобЫ произвести сравнительное вскрытие.
Она вспоминает слова Менгеле, когда у нее началась горячка: «Саркастически усмехнувшись, он сказал: «Какая жалость, такая юная. Ей осталось жить всего лишь две недели». Я знала, что он прав. Но я отказалась умереть. Я дала себе безмолвную клятву опровергнуть доктора Менгеле. Я выживу и воссоединюсь со своей сестрой Мириам».
«Мое утраченное детство»
Кор чудом удалось спастись, когда за неделю до прибытия советских солдат четверо нацистов вдруг обстреляли узников автоматными очередями. После освобождения сестер вначале поместили под опеку местных монахинь, которые девочек «завалили игрушками».
«Как ни странно, мне это казалось оскорбительным. Они не понимали, что я перестала быть ребенком, я больше не играла с игрушками, - рассказывает Кор. – Я не сомневаюсь, что они старались сделать как лучше, но они не понимали, что мы пережили в свои 11 лет. Я больше никогда не играли с игрушками. В Освенциме мое детство было утрачено навсегда».
Некоторое время девочки прожили в лагере беженцев, а затем им удалось вернуться домой, в румынскую деревню Порт. Семья девочек владела здесь землей и занималась сельским хозяйством, пока в 1944 году венгерские войска – союзники нацистов – не отправили их в гетто.
Их дом стоял пустой и разграбленный. «Пожалуй, это был самый грустный день в моей жизни. Потому что я так отчаянно надеялась, что кто-нибудь еще остался в живых», - рассказывает Кор.
«Свободна от Освенцима»
В 1950 году сестры эмигрировали в Израиль. Там, впервые за девять лет – начиная с оккупации их деревни венгерскими войсками – она вновь смогла спокойно спать: «Я наконец спала, не опасаясь, что меня убьют за то, что я еврейка».
Сестры работали, вышли замуж, родили детей. В 1960-е годы Кор вместе со своим мужем-американцем – тоже пережившим Холокост – перебралась в Соединенные Штаты.
До самой своей смерти в 1993 году Мириам страдала почечными заболеваниями, вызванными, по убеждению Кор, опытами Менгеле. Но по сей день ей так и не удалось узнать, какие именно вещества вводили им с сестрой в Освенциме.
После смерти сестры Кор начала процесс, который она сама характеризует как иной путь освобождения – процесс прощения своим мучителям.
В 1995 году, когда отмечался 50-й юбилей освобождения Освенцима, Кор прочла свидетельские показания, подписанные нацистским доктором Гансом Мюнхом, которого она попросила подтвердить подробности совершенных в Освенциме злодеяний.
«Мне было важно, чтобы это был не переживший Холокост еврей и не освободитель, а нацистский врач, - рассказывает Кор. – Потому что ревизионисты всегда утверждают, что вся эта история была придумана евреями. Если я встречу одного из них, я смогу ткнуть ему в лицо этим документом».
Прочитав эти показания, Кор заявила, что прощает нацистов. Учитывая масштабы преступлений, совершенных во время Холокоста, заявление Кор вызвало разногласия.
«То, что я обнаружила, стало поворотным моментом в моей жизни – рассказывает Кор. – Я обнаружила, что обладаю властью прощать. Никто не может даровать мне эту власть, никто не может ее отнять. Она целиком принадлежит мне, и я могу воспользоваться ею так, как я захочу».
Кор сумела простить даже Менгеле. Эсэсовский доктор умер в 1979 году в Южной Америке. На протяжении десятилетий ему удавалось избежать ареста и судебного преследования.
«И если я прощаю Менгеле, самого ужасного из них, то я могу простить всех, кто когда-либо причинил мне боль», - говорит Кор.
Прощение, по словам Кор, освободило ее от ее «трагического прошлого: «Я стала свободна от Освенцима, и я стала свободна от Менгеле».
Тяжелые бои в районе Освенцима продолжались девять дней. Затем необычайная тишина воцарилась в той его части, где притаившись сидели 10-летние Ева Мозес Кор и ее сестра-близнец Мириам. Во второй половине дня это относительное спокойствие было нарушено.
«Женщина ворвалась в наш барак. «Мы свободны! Мы свободны! Мы свободны!» - кричала она во весь голос. Это было прекрасно! Это звучало великолепно», - рассказывает Кор.
Однако прошло еще полчаса, прежде чем Кор начала осознавать весь смысл происходящего 27 января 1945 года. Издалека сквозь снег приближалось «множество людей, облаченных в белые маскхалаты».
«Их лица расплывались в улыбках, - рассказывает Кор. – И, самое главное для меня, они не походили на нацистов. Мы выбежали им навстречу. Они обнимали нас, дарили нам шоколад и печенье. Таким я запомнила свой первый вкус свободы».
Кор, которой сейчас 80 лет, и ее сестра были одними из около семи тысяч заключенных, освобожденных Советской армией из этого печально известного нацистского лагеря смерти. 70-летний юбилей освобождения Освенцима отмечается на следующей неделе.
Кор – одна из немногих детей Освенцима, выживших несмотря на ужасные медицинские эксперименты под руководством одного из самых бесчеловечных нацистских преступников – Йозефа Менгеле, снискавшего себе прозвище Ангел Смерти.
Тем вечером, вспоминает Кор, в барак, где жили они с сестрой пришли солдаты 60-й армии Первого украинского фронта. «Они выпили немного водки и стали танцевать русские танцы, а мы стояли вокруг них и аплодировали», - рассказала Кор корреспонденту Азаттыка.
Через несколько дней они вернулись. Они привезли с собой большие кинокамеры и обратились к нам с необычной просьбой. Они попросили детей вновь надеть полосатую лагерную одежду и пройти в ней по лагерю.
Эти кадры стали единственным существующим изображением сестер за время их пребывания в Освенциме. Они идут в группе других детей. Рядом с ними шагает женщина с малышом на руках, облаченным в тюремную одежду.
Не все согласились снова надеть полосатую одежду. По словам Кор, на их с сестрой решение повлияла январская погода: «Я сказала сестре: «На улице холодно, лишний слой одежды не помешает». Так мы и сделали, а затем они снимали, как мы проходим между двумя рядами ограждений из колючей проволоки».
МАЙ 1944 ГОДА
Ева и Мириам попали в Освенцим в мае 1944 года вместе со своими родителями и двумя старшими сестрами. Их привезли из находившегося в Трансильвании румынского гетто Симлеул-Сильвания. Вместе с тысячами других евреев на протяжении четырех дней они ехали в переполненных вагонах для перевозки скота.
В последний раз близнецы видели своих родственников на так называемой «платформе расставаний» Освенцима. Отец и сестры растворились в толпе; мать продолжала крепко держать девочек за руки.
Человек в немецкой форме спросил у их матери, не близнецы ли ее девочки. Она спросила, окажется ли это для них к добру, и немец сказал, что да. Мать подтвердила, что Ева и Мириам действительно близнецы, после чего их вырвали из ее объятий.
«Все, что я действительно помню, - это как мама в отчаянии протягивает к нам руки, а ее оттаскивают от нас, - рассказывает Кор. – Мне даже не удалось с ней попрощаться. Но я тогда не понимала, что вижу ее в последний раз».
Близнецам так и не удалось узнать о судьбе своих родителей и сестер.
«Я отказалась умереть»
Таких пар близнецов в Освенциме было около полутора тысяч. Подобно другим близнецам, сестер подвергали мучительным обследованиям, инъекциям и генетическим опытам. С ними обращались как с подопытными кроликами. Кор вспоминает, как ее разлучили с сестрой и вкололи ей неизвестное вещество, после чего подскочила температура.
Годы спустя Мириам рассказала ей, что в это время доктора в Освенциме пристально следили за ней, будто чего-то ожидая. Кор пришла к заключению, что, если бы она умерла от этой инъекции, доктора убили бы Мириам, чтобы произвести сравнительное вскрытие.
Она вспоминает слова Менгеле, когда у нее началась горячка: «Саркастически усмехнувшись, он сказал: «Какая жалость, такая юная. Ей осталось жить всего лишь две недели». Я знала, что он прав. Но я отказалась умереть. Я дала себе безмолвную клятву опровергнуть доктора Менгеле. Я выживу и воссоединюсь со своей сестрой Мириам».
«Мое утраченное детство»
Кор чудом удалось спастись, когда за неделю до прибытия советских солдат четверо нацистов вдруг обстреляли узников автоматными очередями. После освобождения сестер вначале поместили под опеку местных монахинь, которые девочек «завалили игрушками».
«Как ни странно, мне это казалось оскорбительным. Они не понимали, что я перестала быть ребенком, я больше не играла с игрушками, - рассказывает Кор. – Я не сомневаюсь, что они старались сделать как лучше, но они не понимали, что мы пережили в свои 11 лет. Я больше никогда не играла с игрушками. В Освенциме мое детство было утрачено навсегда».
Некоторое время девочки прожили в лагере беженцев, а затем им удалось вернуться домой, в румынскую деревню Порт. Семья девочек владела здесь землей и занималась сельским хозяйством, пока в 1944 году венгерские войска – союзники нацистов – не отправили их в гетто.
Их дом стоял пустой и разграбленный. «Пожалуй, это был самый грустный день в моей жизни. Потому что я так отчаянно надеялась, что кто-нибудь еще остался в живых», - рассказывает Кор.
«Свободна от Освенцима»
В 1950 году сестры эмигрировали в Израиль. Там впервые за девять лет – начиная с оккупации их деревни венгерскими войсками – она вновь смогла спокойно спать: «Я наконец спала, не опасаясь, что меня убьют за то, что я еврейка».
Сестры работали, вышли замуж, родили детей. В 1960-е годы Кор вместе со своим мужем-американцем – тоже пережившим Холокост – перебралась в Соединенные Штаты.
До самой своей смерти в 1993 году Мириам страдала почечными заболеваниями, вызванными, по убеждению Кор, опытами Менгеле. Но по сей день ей так и не удалось узнать, какие именно вещества вводили им с сестрой в Освенциме.
После смерти сестры Кор начала процесс, который она сама характеризует как иной путь освобождения – процесс прощения своим мучителям.
В 1995 году, когда отмечался 50-й юбилей освобождения Освенцима, Кор прочла свидетельские показания, подписанные нацистским доктором Гансом Мюнхом, которого она попросила подтвердить подробности совершенных в Освенциме злодеяний.
«Мне было важно, чтобы это был не переживший Холокост еврей и не освободитель, а нацистский врач, - рассказывает Кор. – Потому что ревизионисты всегда утверждают, что вся эта история была придумана евреями. Если я встречу одного из них, я смогу ткнуть ему в лицо этим документом».
Прочитав эти показания, Кор заявила, что прощает нацистов. Учитывая масштабы преступлений, совершенных во время Холокоста, заявление Кор вызвало разногласия.
«То, что я обнаружила, стало поворотным моментом в моей жизни – рассказывает Кор. – Я обнаружила, что обладаю властью прощать. Никто не может даровать мне эту власть, никто не может ее отнять. Она целиком принадлежит мне, и я могу воспользоваться ею так, как я захочу».
Кор сумела простить даже Менгеле. Эсэсовский доктор умер в 1979 году в Южной Америке. На протяжении десятилетий ему удавалось избегать ареста и судебного преследования.
«И если я прощаю Менгеле, самого ужасного из них, то я могу простить всех, кто когда-либо причинил мне боль», - говорит Кор.
Прощение, по словам Кор, освободило ее от ее «трагического прошлого: «Я стала свободна от Освенцима, и я стала свободна от Менгеле».
Только прощая своих злейших врагов, мы обретаем подлинную свободу, уверена бывшая узница Освенцима Ева Мозес-Кор.
Спустя 70 лет после Катастрофы она стала названой бабушкой Райнера Хёсса, внука коменданта концлагеря Рудольфа Хёсса.
В 1944 году десятилетние Ева Мозес-Кор и ее сестра-близнец Мириам из Румынии оказались в Освенциме, где стали жертвами бесчеловечных экспериментов доктора Йозефа Менгеле, главного врача концлагеря, прозванного заключенными Ангелом смерти. Менгеле испытывал особый интерес к однояйцевым близнецам: он мог заразить одного из близнецов тифом или другой тяжелой инфекционной болезнью, а затем - в целях эксперимента - перелить его кровь другому близнецу. За время своей деятельности в Освенциме он подверг подобным опытам около 1,5 тысяч пар близнецов, из которых выжили не более 200 пар.
«В течение недели мне сделали не менее пяти инъекций в руку, после чего я тяжело заболела. Но, возвращаясь в лагерь обессиленная, периодически теряя сознание, думала только о том, что должна выжить», - рассказала Ева Мозес-Кор, выступая перед американскими школьниками. Ева и ее сестра понимали, что, если одна из них умрет, вторая вскоре разделит ее участь, поэтому изо всех сил боролись за жизнь. Им обеим посчастливилось выжить. Мириам, сестра Евы, скончалась несколько лет назад от редкой формы рака, сообщает The Times of Israel.
Двадцать лет назад Ева Мозес-Кор основала музей Холокоста и образовательный центр в небольшом городке Терре-Хот в американском штате Индиана - с целью рассказать о том, что ей довелось пережить в Освенциме.
В 2013 году Ева Мозес-Кор познакомилась с Райнером Хёссом, внуком Рудольфа Хёсса, с мая 1940-го по ноябрь 1943 года служившего комендантом Освенцима. Хёсс экспериментировал с различными способами эффективного массового уничтожения заключенных и в конце концов остановился на газе «Циклон-Б», который стали применять для умерщвления людей в газовых камерах.
Потомки нацистских преступников, как правило, избегают разговоров о прошлом своих семей: одни стремятся стереть из памяти болезненные воспоминания, другие активно отрицают причастность своих родственников к страшным преступлениям против человечества. Райнер Хёсс - редкое исключение. Узнав страшную правду о своем деде, он занялся изучением истории нацизма и деятельности Рудольфа Хёсса в годы войны. Не найдя одобрения и поддержки у родственников, он прекратил с ними все контакты. Последние годы 49-летний Райнер Хёсс занимается тем, что рассказывает немецким школьникам об опасности правого экстремизма. Он лично встречался со многими пережившими Холокост евреями и даже побывал в Израиле.
Узнав о просветительской деятельности Евы Мозес-Кор, Райнер Хёсс встретился с ней и попросил стать его приемной бабушкой, на что сразу же получил согласие. «Я горжусь тем, что стала “бабушкой” Райнера, - признается Ева Мозес-Кор. - Я восхищаюсь им. Он нуждается в любви семьи, которой у него никогда не было».
Ева убеждает Райнера найти в себе силы простить деда и других членов своей семьи, считая, что лишь таким образом можно обрести настоящую внутреннюю свободу. «У меня есть способность прощать. Никто мне ее не давал, и никто ее у меня не отнимет. Я отказалась считать себя жертвой, и теперь я свободна», - заявила она в одном из недавних интервью.
В 1940–1945 годах в Освенциме погибло более миллиона евреев, десятки тысяч польских партизан, участников Сопротивления, советских военнопленных, цыган и гомосексуалистов. После капитуляции Германии Рудольф Хёсс был вынужден скрываться в сельской местности на севере страны, выдавая себя за боцмана Фрица Ланга. 11 марта 1946 года он был арестован британской военной полицией на ферме возле Фленсбурга, в качестве свидетеля выступал на Нюрнбергском процессе.
23 мая 1946 года бывший комендант Освенцима был выдан польским властям. 11-29 марта 1947 года в Варшаве состоялся процесс по делу Хёсса, польский верховный национальный трибунал приговорил его к смертной казни через повешение. В направленном прокурору письме Рудольф Хёсс признал, что причинил страшные страдания людям, и просил Б-га и польский народ о прощении. Виселица, на которой он был повешен, была установлена рядом с крематорием в Освенциме.
Материал подготовил Роберт Берг
