Немецкая супермодель верушка. Немецкая супермодель Вера фон Лендорф (Верушка)

Модель Верушка, она же урожденная графиня Вера Готлиб Анна фон Лендорф, стала легендарной немецкой фотомоделью 70-х. Она умело совмещала моду, стиль и искусство. Самая царственная модель прошлого века покоряла своей грацией, бесконечными ногами и славянской красотой, что поставили ее в ряд великих моделей мира. В чем же кроется главные секреты популярности легендарной Верушки?

Верушка: личная жизнь и появление модели

Знаменитая модель родилась в 1939 году в состоятельной прусской семье неподалеку от Кенигсберга. Отец был офицером во время Второй Мировой войны и активно поддерживал Сопротивление, выступавшее против нацизма, за что и был казнен в 1944. Детство Веры было совсем не безоблачным. В военные годы ей довелось побывать в концлагере. Послевоенную пятилетку, семья Веры вынуждена была жить в постоянных скитаниях. Сменив около 12 гимназий, где она не могла найти своё место, будущая модель страдала от неуверенности и все больше отчуждалась от окружающих. Ещё бы, при росте 190 см и чрезмерной худобы, она казалась другой, выпавшей из всех стереотипов молодого поколения. Многие сверстники отказывались с ней общаться, считая ее чудаковатой. Единственным утешением, на то время, становится искусство.

Увлечения знаменитыми полотнами не прошли бесследно. Мечтая стать художницей, Вера фон Лендорф отправляется в Гамбург. Она поступает в гимназию, где начинает изучать искусство. Именно в этом немецком городе ей суждено было открыть мир красоты. По предложению своей знакомой, она снялась для обложки немецкого журнала.

Несколькими годами позже, совершая путешествие по Флоренции, судьба приготовила Вере встречу с фотографом Уго Мюллосом, который разглядел в ней модельный потенциал. В ее высоком росте и чрезмерной худобе, он отметил особую красоту и предложил поработать ей моделью. Так, Вера фон Лендорф вошла в мир моды. Но восхождение к славе было совсем не простым. Затем последовал Париж, который был не так удачлив для модели. Провалив один кастинг за другим, в столице моды она знакомится с главой модельного агентства Ford Modeling Agency, где она советует отправляется в Америку. Но и там начинающей модели не сопутствует удача.

Фотомодель Верушка с вымышленной биографией

Снова вернувшись в Европу после череды неудач, Вера решает себя кардинально изменить. Чтобы выделиться среди конкуренток и добиться успехов в модельном бизнесе, рождается модель Верушка с вымышленным именем, что означает “маленькая Вера”. Убрав имя Вера фон Лендорф, которое ассоциировалось скорее с немецкими амбициями, чем с аристократическим прошлым, имя Верушка говорило о загадочной девушке из СССР, которая на то время вступила в долгую холодную войну. На то время, все что было связано с Россией, казалось опасным и загадочным. Внешне модель Верушка обладала славянской красотой – светлые волосы, веснушки, голубые глаза, хотя и славянских корней в ее семье не наблюдалось. Будущая модель скрывала свою биографию и никогда напрямую не говорила, что она из России. Окутывая свою биографию завесой тайны, тем самым подкрепляя интерес к своей персоне.

Глобальных изменений коснулись внешнего вида и поведение будущей модели Верушки. Нарядившись во все черное, фотомодель тренируется вести себя самоуверенно, смотря на окружающих свысока. Теперь она стремиться всячески показывать свою несхожесть на остальных девушек, что моментально выделило ее из толпы. К ней выстроилась огромная очередь из модных фотографов, все хотели только модель Верушку. Но с ними она вела себя достаточно дерзко, говоря им с поддельным славянским акцентом:

“Привет, я увидела ваши картинки в Vogue и подумала, что было бы любопытно, если бы вы меня сняли…”

Верушка: фото главных глянцевых журналов

Модель Верушка превратилась в модную сенсацию главного редактора Vogue US Дианы Вриланд. Девушка стала главным лицом Vogue на целый период 60-х. Так, на обложках главного модного журнала, Верушка модель умудрилась появиться 11 раз. Тем самым сделав выпуски журнала самыми оригинальными за всю историю.

На съемочной площадке, модель Верушка сама творила свой спектакль. Она придумывала и воплощала свои образы перед объективом, а фотографы и редакторы модного глянца неуклонно ей верили.

Модель Верушка зарабатывала 700 долларов за час съемки. Такую огромную сумму на то время не могла позволить ни одна модель мира. Но играя свою фирменную роль, даже за такой большой гонорар ее приходилось уговаривать поработать. Деньги никогда не играли большой роли для фотомодели, делала она это, скорее всего, из-за имиджа неприступности.

Верушку фотомодель одевали в немыслимые наряды, съемки проходили в различных странах – Бразилия, Япония, Кения, Испания и Италия. Главным оружием стало ее тело, которое ранее вызывало огромный дискомфорт. Всемирную популярность модели Верушке принесла маленькая роль в киноленте “Фотоувеличение”, где она великолепно сыграла саму себя в черном платья с разрезами, показывая свой собственный спектакль перед камерами. Пятиминутная сцена, впоследствии, была признана одной из самых сексуальных сцен в истории кино. Так, модель Верушка стала секс-символом целого поколения.

Творческий дуэт – Верушка и Сальвадор Дали

Но модная индустрия не стояла на месте. Она постоянно развивалась и требовала новых образов, диктуя свои правила, которым совсем не хотела покоряться модель. В середине 70-х миру моды не нужны были инопланетянки, ему требовались более приземленные девушки. Модель Верушку все чаще стали загонять в рамки, требуя от нее смотреть в объектив, укоротить волосы и стать обычной девушкой. А личность фотомодели требовало творческого выражения, которое она нашла в искусстве. Осознав красоту и грациозность своего тела, модель Верушка всячески пыталась продемонстрировать его, украшая краской. Сама того не понимая, что она повлияла на становление отдельного направления в искусстве – боди арта.

Резко покинув мир моды в 1975 году, Верушка начинает искать новые форматы своей работы. Она продолжает свой перфоманс в мире искусства. Так, Верушка осознала, что ее тело может быть не просто “вешалкой для одежды”, но и настоящим полотном. Одним из ярких творческих дуэтов она называет сотрудничество с Сальвадором Дали. Первая совместная работа с гением проходила на улице и заключалась в обмазывании обнаженного тела модели Верушки пеной для бритья. Художник научил ее выражать эмоции своим телом. Затем последовало множество других проектов, удачные и не очень, но даже при этом Сальвадор Дали радовался и всегда был на творческом подъеме рядом с моделью Верушка.

Модель Верушка сейчас: о боди-арт и искусстве

Икона стиля и красоты Верушка прославилась не только в модельном деле. Ко всем ее талантам можно добавить еще актерское мастерство. Ее способность с легкостью воплощать в жизнь придуманный образ мастерски отразилось в искусстве боди арта. Девушка перевоплощалась в животных, явления природы, предметы и текстуры, подбирая краски и создавая полную прозрачность тела.

Увлечение фотографией позволило Верушке создать в 1992 году серию автопортретов знаменитостей, перевоплощаясь в личности знаменитых людей, которую она представляла всему миру.

Модель Верушка сейчас живет в Берлине, одна в окружении кошек, называя это “своим собственным выбором”. Она по-прежнему появляется на подиуме в качестве приглашенной модели, не смотря на ее возраст, который перевалил за отметку 70. Veruschka оставила мир моды более 40 лет назад, но ее имя остается символом эпохи 70-х годов. Она стала первой моделью “с мозгами”, которая создала себя сама. Стиль модели Верушка, ее отношение к искусству и жизни вдохновляет ни одно поколение.

Ну что ж, а я отправляюсь на поиски очередного и подходящего образа, ведь мне по-прежнему ✭ Нечего Надеть ✭

Она на десять лет старше Твигги, и на тридцать пять – Кейт Мосс. В эпоху, когда слово «супермодель» звучит анахронизмом, самое время вспомнить о той, которая была самой первой из них. Графиня Вера Готтлиб Анна фон Лендорфф, или просто Верушка.

Она дружила с Сальвадором Дали, Эйлин Форд и Дианой Вриланд, получала десять тысяч долларов за выход и «служила музой» самых знаменитых дизайнеров, от Ив-Сен Лорана до Пако Рабанна. За десятилетие модельной карьеры у Верушки скопилось больше восьмисот журнальных обложек, из них, по меньшей мере одиннадцать – обложек Vogue. В фэшн-мире это приравнивается к одиннадцати «Оскарам», но Вера фон Лендорфф оставила свой след и в кино тоже: ее пятиминутное появление в фильме Антониони «Фотоувеличение» (она входит в кадр со словами «А вот и я») было признано самой сексуальной сценой в истории кинематографа.

Ее именем называют модные магазины, у косметического брэнда MAC есть губная помада «Верушка», поп-группа Suedes поместила ее фото на обложку своего альбома… Во всем мире Верушку считают легендой – тем более удивительно, что эта легенда еще жива. И не только жива, но полна сил и творческих планов. В следующем году Верушке исполняется семьдесят. Она живет в Бруклине, со своим любовником, музыкантом Мишей Вашке, и с восемью кошками. Каждое утро Верушка надевает темные очки, садится на велосипед и отправляется на прогулку по окрестностям – «за вдохновением». Она – художница, причем художница авангардная, которая рисует красками, но вместо полотна использует собственное тело.

Верушка фон Лендорф. Приступ древности

69-летняя прусская графиня Верушка фон Лендорф, первая супермодель в мировой истории, за свою жизнь успела побывать музой Микеланджело Антониони и Сальвадора Дали, а также стать героиней фильма Пола Моррисси.

Главную в мире коммуникационную трубу - кабель, проложенный по дну Атлантики, - регулярно пучит от цифровой интоксикации. Прокуренный голос бывшей супермодели, прусской графини Веры Готлиб Анны фон Лендорф, известной больше как Верушка (с ударением на «у»), то и дело исчезает в цифровых ошметках непереваренного спама, пиратской музыки, снафф-муви и торрентов с детской порнографией. Связь с Нью-Йорком отвратительная. На другом конце линии, в бруклинском лофте с видом на помойку, где живет графиня, тренькает телефон с дисковым набором и гигантской трубкой, похотливо верещавшей в 1968‑м голосами любовников Верушки: Питера Фонды, Уоррена Битти, Дастина Хоффмана и Джека Николсона. А также Энди Уорхола, уже заарканившего для своей «Фабрики» одну модную блондиночку из Vogue - Эди Сэджвик. И вот сейчас, сорок лет спустя, вернувшись на велосипеде с Манхэттен-бридж, где Верушка ежедневно инспектирует колонию диких кошек, она поднимает ту же трубку и хрипит в трансатлантическую кишку: «Хале!».

Именно так, почти как «хайль», должны приветствовать собеседников мощные 69‑летние старухи, в чьем имени есть частица «фон». «Кошки вошли в мою жизнь недавно», - оживляется фон Лендорф, когда речь зашла о мордатых котах из фильма про Верушку, сделанного экс-сотрудником «Фабрики», режиссером Полом Моррисси. В конце октября состоится его запоздалая премьера в Москве, и наш разговор посвящен именно этому. «А Манхэттенский мост - это мой местный выход в космос. Там до фига пространства».

Оказывается, госпожа фон Лендорф знает, что Верушка - это ласкательно-уменьшительная форма привычного для славян имени Вера. Я сообщаю, что под таким же точно именем - «маленькая Верушка», только с ударением на «е», - голая Наталья Негода трансформировалась на обложке Playboy в первую советскую супермодель. Узнав, что дело было в 1988‑м, хриплый голос раздражается: «Я никогда не ощущала себя типичной моделью. Модель - это та, кто продает чужую продукцию. Или себя».

Чудесное преображение Верушки из супермодели эпохи happy sixties в главный обер-манекен постмодернизма началось в 70‑х. Результатом трансформации стал «трэш-кутюр», как говорит она сама, радуясь удачному неологизму. В 80‑х ее эксцентричные сессии с фотографами-авангардистами, где она прикидывается то булыжником, то ржавой трубой, то облупленным куском стены, начнут скупать галереи современного искусства. В 90‑х она сняла видеоарт «Зад Будды», где трансформировалась в нью-йоркского бомжа. Распластавшись в луже, смешавшись с мусором, пеплом и городской грязью, Верушка застывала в кадре безмятежным трупом, уснувшим в нирване из отходов американского консюмеризма. Несколько лет спустя, через два месяца после 11 сентября, бомж-трансформацию супермодели покажут заново вместе с пророческой инсталляцией «Нью-Йорк в огне» - в 80‑х Верушка построила и сожгла макет любимого города, где без малого полсотни лет назад началась ее карьера модели.

В 1959 году с итальянцем Уго Муласом, фотографом, принимавшим заказы от шинного короля «Пирелли», случился тестостероновый удар: тусуясь с дружками на лестнице дворца Уффици, он увидел арийку с телом змеи и маленькой аристократической головкой, утопающей в копне волос цвета спелой ржи. Считается, что модельная карьера Верушки началась в Америке в начале 60‑х. Однако до этого была Флоренция, куда - якобы учиться рисованию - Вера фон Лендорф сбежала из гамбургского ПТУ, готовившего художников по ткани для текстильных комбинатов. «Блондинки в Италии пользовались диким успехом. Люди бросали работу, только чтобы поглазеть на них, - вспоминает Верушка о своей итальянской dolce vita. - Я хотела придумать девушку, про которую можно было бы сказать: «Раз увидишь - не забудешь».

Уго Мулас быстро понял, что по лестнице Уффици прямо к нему в руки спускаются в реальном времени его эксклюзивные «римские каникулы»: арийка выдавала себя за русскую, но он навел справки, узнал все о приставке «фон» и назначил время и место съемки. Однако в Париже, куда отвезла свое первое портфолио немка-переросток, смерили взглядом сто восемьдесят арийских сантиметров, скривились и послали переростка в Штаты, где «любят длинные ноги и - ну, вы знаете - все огромное». Мать Верушки, ветеран концлагерей и вдова офицера вермахта, участвовавшего в покушении на Гитлера, продала чайник с фамильным вензелем из саксонского сервиза и выслала деньги на билет.

1961 год. «В Нью-Йорке перед агентствами я видела сотни моделей, которые буквально наступали друг другу на пятки. «Так, покажите ваши грудки, ваше портфолио, вы просто прелесть, следующая!» Раздосадованная Лендорф вернулась в Европу, и, как следует из ее воспоминаний, именно тогда, между первой и второй поездкой в Штаты, родилась Верушка: в том же году в Мюнхене она стала выдавать себя за таинственную русскую дикарку, занесенную на Запад из степей Евразии ураганами двух мировых войн. Сработало. На вопрос, было ли в русской легенде что-то личное, фон Лендорф отвечает отрицательно. Да, у нее дремучий балтийский генотип, в котором смешались бандиты-славяне, гастролеры-викинги, тевтоны, насиловавшие прусских женщин, и литовцы-гастарбайтеры. «Но псевдоним Верушка - это бизнес. Чистый бизнес! - повторяет она. - Долговязой молодой немке с именем Вера делать в фэшн-тусовке было нечего». Немецкая фройляйн, прошедшая с матерью и сестрами фашистские концлагеря после казни отца-аристократа, - мрачноватая и не самая подходящая легенда для девицы, решившей стать фотомоделью в эпоху happy sixties. «В частной жизни многое можно решить поэтически, но в обществе царит классовая борьба», - в Верушке, хрипящей по телефону, просыпается немец-марксист. В 60‑х откинуть приставку «фон» и приделать к имени плебейский русский суффикс означало стать частью совершенно другого мифа - опасного мифа победителей.

За Верушкой стояли ракеты на Кубе и мутанты из комиксов Marvel, которых КГБ разбрасывало над Западным полушарием со своих секретных спутников. За ее чудовищным акцентом и нечеловечески совершенным черепом (то лысым, то взрывающимся конской гривой) маячили непонятные языческие ритуалы с применением серпа и молота и советские военные биолаборатории, в которых лучших женщин скрещивали с лучшими животными. Ходили слухи, что Верушка - эмигрант-шпион, сменивший пол и ставший суперсуществом. Моррисси вставил в фильм ролик, где Верушка, угрожающе поигрывая хрипотцой, рекламирует мужские сорочки. Всем было ясно: сними она сорочку, под ней обнаружится металлическая грудь, из которой фотомодель расстреляет аудиторию тепловым лучом.

Для того чтобы миф Верушки кристаллизовался, обрел масштаб и въелся в плоть масскульта, требовались катализаторы процесса. В случае с Верушкой их оказалось целых три. Первый - Диана Вриланд, главный редактор американского Vogue. В недоучившейся немке-рисовальщице, которой запудрил мозги итальянский папарацци и наговорили гадостей спесивые парижские гомосексуалисты, она почуяла бешеную артистическую жилку, протянувшуюся из веймарских левацких кабаре и прокуренных студий Баухауса. И практически не вмешивалась в процесс, предоставив Верушке безоговорочный карт-бланш - постоянного стилиста и толпу фотографов, которые записывались на сессии аж за месяц. Результат рекордные одиннадцать обложек, вошедшие в золотой фонд Vogue. Именно тогда будет придумана и навсегда поселится в модных фотостудиях новая концепция фотомодели - бесстрастного обер-манекена, прилетевшего на Землю по заданию марсианских коммунистов и меланхолично взирающего с плакатов и обложек на жалкое мельтешение людишек. «Вриланд говорила: «Верушка! Не заглядывай в будущее! Живи здесь и сейчас, будь счастливой!» Но я до сих пор этому не научилась, - констатирует фон Лендорф. - Я не принадлежу к людям, которые обожают вспоминать happy sixties. Как, мол, тогда все было хорошо и как сейчас все плохо. Сегодня тоже можно делать сумасшедшие вещи. Но тогда все были менее зажатыми и осторожными. Менее буржуазными».

Второй катализатор - Сальвадор Дали. В 1966-м, осенив себя крестным знамением, постаревший бонвиван-сюрреалист устроил куртуазный хэппенинг, обработав голую Верушку из новомодных баллончиков с пеной для бритья. Из бритвенной пены под небом 60-х, утыканном алмазами и спутниками-шпионами, и родилась Veruschka: Венера-андроид, отстраненное кибернетическое божество, умеющее превращать себя во что угодно. Дали заразил Верушку любовью к телесным трансформациям, боди-арту, и все следующее десятилетие она будет раскрашивать себя в растения, камни, облака, ядовитых гусениц, тропических зверей, гангстеров, бомжей и голливудских звезд.

Третий катализатор мифа - фильм Антониони «Фотоувеличение», где Верушка сыграла эпизодическую роль фотомодели, совращающей героя Дэвида Хеммингса. Несмотря на то что в фильме она произносит одну-единственную фразу (Хеммингс: «Я думал, ты в Париже». Верушка: «А я в Париже». Действие, напомним, происходит в Лондоне), а титры переврали ее имя, Верушку ждал оглушительный успех. Сцена с Хеммингсом, наставляющим объектив на лежащую на ковре фотомодель, была признана лучшей эротической сценой года. Венера-андрогин - фригидное, бесконечно прекрасное существо, и массмедиа, вооруженные глянцевой полиграфией и сложнейшей оптикой, нашли новый объект желания. Твигги, которую в фильм не пригласили, с остервенением кусала себе локти.

Четвертым катализатором мифа мог стать поп-арт: Энди Уорхол тоже присматривался к Верушке. Сохранилась их фотография, которая говорит сама за себя: леди и злой очкарик, наверняка понимавший, что суп «Campbell"s» - не ровня баллончикам с пеной для бритья. Верушку интересовали иллюзии и трансформации. А «Campbell"s» оставался всего лишь банкой, содержимое которой уплетал на ужин безумный словак Энди. К тому же на уорхоловской «Фабрике» неважно платили. И сейчас, спросив фон Лендорф о том, чем она вдохновлялась в 60-х, я не услышал слова «поп-арт». «Сюрреализм для меня был куда интереснее», - холодно констатировал обер-манекен.

Впрочем, рядом с Верушкой многие смотрелись неважнецки. Придавленный Джек Николсон, спрятавший в карман похотливую ухмылочку, походил на избитого женой бухгалтера. Более-менее внятно в ее обществе выглядел лишь Питер Фонда. Со своими 190 сантиметрами роста Питер смотрелся атлантом на фоне голливудских карликов, сватавшихся к обер-манекену, - Хоффмана, Битти и других. В Италии, где Фонда крутил роман с Верушкой, парочка сломала в гостинице дубовую кровать, оказавшуюся слишком тесной для двух монстров.

«Во всех моих преображениях, - продолжает фон Лендорф, - прекрасно то, что мне было позволено выбраться из плена своего тела, создать хотя бы иллюзию того, что ты покидаешь себя». Отпущенное на разговор время истекает, а я еще не спросил Верушку о пропагандистском ролике, где ее запечатлели с Риббентропом, реквизировавшем половину ее прусского фамильного имения для нужд НСДАП. «Эти события - лишь истории или сны, - бормочет Верушка. - Воспоминания об отце принадлежат только мне одной. Он брал меня на прусские озера - смотреть на блики света на камнях. С тех пор камни вошли в мою жизнь». Я вспоминаю композицию: голова Верушки, закопанная в груду гальки. «Это оттуда?» - задаю я последний вопрос. Ее ответ, прошедший через телефонную мембрану, превратился в оптоволоконные сигналы, до неразличимости смешавшиеся с потоками цифрового шлака, мечущимися по дну Атлантики. «Знаешь, а ведь мы работаем, чтобы заполнять мусорные баки!» - сказал ей однажды фотограф Хельмут Ньютон. В трубке раздаются тоскливые телефонные гудки - наше время истекло, завтра Верушка фон Лендорф вылетает в Берлин.

(нем. Veruschka von Lehndorff), урождённая графиня Вера Готлиб Анна фон Лендорф (Vera Gottliebe Anna Gräfin von Lehndorff) - первая немецкая , актриса. Известна также как фотограф и художник. Занималась общественной деятельностью в области гендерной политики.

Вера родилась 14 мая 1939 года в семейном поместье в деревне Штайнорт Графства Ангербург , в Восточной Пруссии, в аристократической семье. Её отец - граф Генрих фон Лендорф-Штайнорт, лейтенант запаса Вермахта, участвовал в политическом заговоре 20 июля, целью которого было убийство Гитлера. Заговор был раскрыт гестапо, Лендорфа арестовали и казнили 4 сентября 1944 года. Его собственность была конфискована, а семья арестована и отправлена в трудовые лагеря, где и находилась до конца войны. Девятнадцать лет спустя его дочь Вера вступила в мир дизайнерских туалетов и глянцевых журналов.

После окончания школы Вера поступила в гамбургское училище, которое готовило художников по ткани для текстильных комбинатов. Однако обстановка учебного заведения оказалась слишком суровой для девушки, привыкшей к роскоши, и она сбежала во Флоренцию, чтобы обучаться рисованию.

В конце 50-х годов блондинки в Италии пользовались бешеным успехом. Именно тогда ей захотелось придумать образ такой девушки, увидев которую однажды, будет невозможно забыть ее никогда. В то время она и познакомилась с Уго Муласом – успешным фотографом, который был известен как портретист и уличный фотограф. Впервые увидев Веру, Мулас испытал настоящий шок: общаясь с друзьями на лестнице дворца Уффици, он увидел спускающуюся арийскую богиню, с гибким телом змеи и копной волос цвета спелой пшеницы. Итогом этой встречи становится предложение со стороны Мулоса попробовать себя в роли модели. Так, с 1960 года Вера стала работать , достигнув на этом поприще заметных успехов.

Вот что говорила о Вере ее первый агент :

«Она была похожа на оленя, казалась одновременно неуклюжей и грациозной. Её мать хотела, чтобы я сделала моделью младшую сестру Веры. Она была меньше ростом, волосы у нее были светлее и лицо красивее, и все-таки она не была так великолепна, как Вера. На следующий день Шарлота Марч сделала несколько фотографий, и получилось нечто неслыханное!»

Вера решила привезти свое первое в Париж, однако ни она, ни ее фото не вызвали там бурного восторга. Французская богема не оценила долговязую немку, рост которой составлял 186 см. В Париже Вера познакомилась с Эйлин Форд, главой американского модельного агентства Ford Models , которая поманила ее продолжить карьеру в Нью-Йорке: «Мы в Америке любим все, ну, вы понимаете, большое». Золушка поверила фее и в 1961 году купила билет на трансатлантический рейс. К слову сказать, матери девушки пришлось продать чайник с фамильным вензелем из саксонского сервиза, чтобы выслать Вере деньги на билет. Однако Эйлин повела себя совершенно неожиданно: «В Нью-Йорке Эйлин сделала вид, что впервые меня видит», — признается затем Верушка в одном из интервью.

После неудачного раздосадованная Вера фон Лендорф вернулась в Европу. Именно тогда, между первой и второй поездкой в Штаты, родилось ее альтер-эго — Верушка. Как следует из ее воспоминаний, в том же году в Мюнхене она стала выдавать себя за таинственную русскую дикарку, занесенную на Запад из степей Евразии ураганами двух мировых войн. Удивительно, но это сработало.

Из воспоминаний Веры фон Лендорф:

«Я решила превратиться в совершенно другого человека. И получить от этого удовольствие. Я стала изобретать этого нового человека — я решила стать Верушкой. Верушкой меня звали в детстве. Это значит «маленькая Вера». А поскольку я всегда была слишком высокой, я подумала, что будет забавно называться Маленькой Верой. И здорово было иметь русское имя, потому что я ведь и сама была с Востока».

Она создала легенду о том, что приехала из России, где была невероятно популярна. Когда ей задавали вопрос, были ли какие-то личные мотивы, почему она решила создать себе русскую легенду, Вера фон Лендорф отвечала отрицательно.

«Псевдоним Верушка — это бизнес. Чистый бизнес! — повторяет она. — Долговязой молодой немке с именем Вера делать в фэшн-тусовке было нечего».

Немецкая фройляйн, прошедшая с матерью и сестрами фашистские концлагеря после казни отца-аристократа — мрачноватая и не самая подходящая легенда для девицы, решившей стать фотомоделью в эпоху happy sixties. «В частной жизни многое можно решить поэтически, но в обществе царит классовая борьба».

В 60-х годах откинуть приставку аристократическую «фон» и прибавить к имени плебейский русский суффикс означало стать частью совершенно другого мифа — опасного мифа победителей, который приводил в ужас западный мир. «Меня зовут Верушка», — представлялась она агентам, насквозь пропитанным идеологией холодной войны. Приставка «фон», расстрелянный за участие в операции «Валькирия» отец-офицер, конфискованное вермахтом родовое поместье под Кенигсбергом и несколько лет в гестаповских лагерях — все это осталось в жизни Веры. У Верушки же было потрясающее тело, шикарные светлые волосы, художественный вкус и твердое намерение пустить эти достоинства в дело.

Так она стала Верушкой. Она всегда ходила в черной одежде и в мягких замшевых на плоской подошве. Она придумала себе особую раскрепощенную походку, как при замедленной съемке. У нее не было ни биографии, ни , когда ее просили показать портфолио, она говорила, что и так знает, как выглядит, и хотела бы увидеть, что они могут сделать с ее лицом. Верушка покорила всех своей наглостью.

Сначала 186-сантиметровая модель казалась слишком высокой и слишком странной. Но потом странное оказалось красивым, и она стала крупнейшей моделью своего времени, крупнейшей во многих смыслах: она была не только самой высокой из всех того времени, но и самой титулованной.

Закрепиться в модельном бизнесе и стать новым лицом в эпоху happy sixties, которое впоследствии сломало все заплесневелые стереотипы, Верушке помогла Диана Вриланд – главный редактор американского журнала « ». Только она увидела в девушке представителя новой концепции фотомодели. Она предоставила Верушке полный карт-бланш, а также постоянного и толпу именитых фотографов из мира , которые записывались к ней на за недели вперед. Даже Ирвин Пенн, один из самых гениальных фотографов ХХ века, ждал своей очереди три недели. В результате такой работы только на обложке журнала «Vogue» Верушка появлялась одиннадцать раз. Все эти страницы вошли впоследствии в золотой фонд журнала. В фэшн-мире это приравнивается к одиннадцати «Оскарам». Помимо обложек «Vogue» за десятилетие модельной карьеры у Верушки скопилось больше восьмисот обложек других модных журналов.

С появлением Верушки на модном Олимпе и в фотостудиях появился новый образ модели: бесстрастный манекен, прилетевший на Землю по заданию марсиан и меланхолично взирающий на остальных людей с обложек глянцевых изданий.

В это же время Верушка снялась в культовом фильме Микеланджело Антониони «Фотоувеличение», где она сыграла фотомодель, соблазняющую героя Дэвида Хеммингса. «Сверхчеловек», «Голая графиня» — вот эпитеты, которым наградили Верушку журналисты после выхода фильма. Несмотря на то, что девушка появляется лишь в пятиминутном эпизоде, произносит одну единственную фразу «А вот и я!», а в титрах переврали ее имя, Верушку ждал невероятный успех. Кадры с фотомоделью, лежащей на ковре, признали лучшей эротической сценой года. Твигги, уже бывшей в то время известной моделью и не приглашенной в фильм, оставалось только кусать локти в приступе зависти.

Поддержанию нового образа в модельном бизнесе посодействовал и Сальвадор Дали. В 1966 году постаревший сюрреалист устроил эксцентричную акцию, задействовав в ней голую Верушку, облитую пеной для бритья из новомодных баллончиков. После этого представления в Верушке увидели некое сверхъестественное существо, умеющее превращаться во что угодно. Так Дали заразил Верушку боди-артом и любовью к телесным трансформациям. Вера сама стала независимым художником, занималась боди-артом. В течение следующих десяти лет она с неиссякаемым энтузиазмом будет раскрашивать себя не только в экзотических зверей, гангстеров, бомжей, голливудских звезд, растения, облака, ядовитых гусениц, но и в камни или тюки с тряпьем.

В 1960-х годах не было, пожалуй, модели более скандальной, чем Верушка. Однако ее скандальность – это не секс и наркотики, как у многих ее коллег. Она была «качественно» другой: аристократическое происхождение и независимость, блестящее художественное образование и яркое воображение позволили Верушке, невозмутимо раздеваясь догола, становиться произведением искусства и художником, его создающим, рукой и кистью одновременно. В кино и на сцене она могла преобразиться в любую звезду, в любой доведенный до предельного гротеска человеческий тип. В этом помимо высшего пилотажа модели, которая способна раствориться в любом образе, есть нечто, выходящее за пределы представлений и об искусстве, и о человеке. Ведь растворялась Верушка не в образе, продиктованном со стороны, а в самой себе и окружающем мире - органическом и неорганическом.

«Во всех моих преображениях, — говорит Вера фон Лендорф, — прекрасно то, что мне было позволено выбраться из плена своего тела, создать хотя бы иллюзию того, что ты покидаешь себя».

На самом пике своей популярности Верушка зарабатывала по 10 тысяч долларов в день. Успешная карьера модели продолжалась до 1975 года, когда после ссоры с новым редактором журнала «Vogue» Грейс Мирабеллой Верушка решила покинуть мир моды. Предметом ссоры послужило желание редактора кардинально изменить модели, сделав его более доступным для большинства женщин. Высокая аристократичная немка не только не вписывалась в новый идеал красоты по-американски, но и не собиралась меняться. «Ищите для этого другую дурочку», — ответила модель на просьбу изменить прическу на актуальное в то время каре. И «Vogue», конечно же, нашел.

Только через 10 лет, в 1985 году, Верушка возвращается и принимает участие в шоу боди-арта в Трайбеке. На ее теле вновь переплетались самые разнообразные образы.

В 80-х ее эксцентричные сессии с фотографами-авангардистами, где она прикидывалась то булыжником, то ржавой трубой, то облупленным куском стены, начали скупать галереи современного искусства. Верушка стала снова время от времени принимать участие в показах в качестве приглашенной модели. В 90-х она сняла видеоарт «Зад Будды», где трансформировалась в нью-йоркского бомжа. Распластавшаяся в луже, смешавшаяся с мусором, пеплом и городской грязью, Верушка застыла в кадре безмятежным трупом, уснувшим в нирване из отходов американского консюмеризма. Несколько лет спустя, через два месяца после 11 сентября, бомж-трансформацию супермодели была показана вместе с пророческой инсталляцией «Нью-Йорк в огне». В 2000 году Верушка появилась на Мельбурнском Фестивале Моды, который проходил в Австралии.

В 2006 году исполнила роль графини фон Вальдштейн в ленте «Казино Ройяль». Участвовала в создании нескольких документальных фильмов.

Среди ухажеров Верушки были замечен Джек Николсон и Дастин Хоффман, однако на ее фоне мужчины среднего роста смотрелись невнятно и неубедительно. Лишь рядом с Питером Фондом, с которым у Верушки был бурный роман, с его 190 см роста, супермодель выглядела подчеркнуто женственно.

Верушка сумела благополучно растратить все свое состояние и в настоящий момент живет в квартире в Бруклине, США, с видом на живописную свалку.

Верушка практически полностью отошла от дел, сосредоточившись на искусстве. Она изредка участвует в модных как приглашённая звезда. Ей посвятили коллекции , г и Пако Рабанн, известный косметический «MAC» даже выпустил губную помаду Veruschka, а поп-группа «Suedes» поместила ее фото на обложку своего альбома.

Сейчас бывшая супермодель Верушка живет со своим другом, музыкантом Мишей Вашке, и с восемью кошками. Каждое утро Верушка надевает темные

«71-летняя модель Верушка возвращается на подиум», «Легендарная модель 60-х возглавила парад пенсионеров», - что за чушь! Верушка брезгливо отшвырнула газету и нетерпеливо закурила. Участие в Лондонской неделе моды оказалось полнейшим провалом, она и сама это сознавала, но зачем же так трубить про ее возраст? Лежащая на столе газетная фотография, казалось, говорила за себя: нелепый макияж, платье с глухим воротом, на голове розовое боа.… Разве так выглядят почтенные графини? А все из-за пройдохи Жиля - этот скользкий очкастый тип заманил ее в свое шоу, чтобы выставить на посмешище и поднять собственный рейтинг.

Нет, она, Вера Готлиб Анна фон Лендорф этого не допустит. Сейчас она позвонит Жилю Дикону и выскажет все, что она о нем думает! Сощурившись, Верушка начала щелкать кнопками телефона. Пару раз попав не туда, блуждая в потемках гнева и близорукости, она наконец наткнулась на щебечущий голосок помощницы дизайнера, который попросил подождать. В трубке заиграла какая-то мелодия. Это была одна из тех внезапно-упоительных мелодий, знаменующих начало или конец фильма, эпизод чьей-то жизни или смерти. Для самой Верушки эта музыка за какие-то две минуты стала чем-то большим - большим, чем она сама и чем этот несчастный Жиль, который вот-вот подойдет к трубке и начнет на своем безупречном английском стряпать ей комплименты. Тогда она точно не выдержит. Верушка поспешила повесить трубку.

В конце концов, она потомственная немецкая аристократка, и все эти - скандалы и выяснения отношений ей ни к чему. «Быть выше обстоятельств», - учил ее и двух ее сестренок отец - граф Генрих фон Лендорф-Штейнорт. Заботливый, внимательный, он, бывало, сажал своих крошек на колени и раскрывал перед ними книгу, прижимаясь губами к их теплым макушкам. А то и вовсе затевал чехарду по всему фамильному особняку, пока бросившиеся врассыпную маленькие леди не попадались на глаза более строгой и приземленной фрау Лендорф. Вот уже кому было не занимать аристократизма и светскости! Трое родов ничуть не испортили ее изумительной фигуры…

Мысль о четвертой сестре, рожденной ее матерью в тюрьме, куда они попали после казни отца, не хотела укладываться в Вериной голове. Ибо за этим дитя, только что вынырнувшим из глубин Вериной памяти, стояла строчка из прощального отцовского письма: «Ребенок, которого я никогда не увижу». Сейчас сестре уже 67, у нее своя семья.… Но она осталась неотъемлемой частью расколотого пополам мира, той темной его стороны, куда Вера предпочитала не соваться даже в мыслях. Ей сейчас так нужны были свет и тепло родительского дома, где даже портреты родоначальников клана Лендорф по-прежнему висели на своих местах, откуда можно было сбежать в тенистый сад или на Мазурское озеро.

…Стоя по колено в воде, вовлеченные в ведомую им одним игру, они с отцом ловили солнечных зайчиков на прибрежных камнях, считали блики на шлифованной гальке. Отец, будучи удивительно тонким и чутким наблюдателем, учил крошку Веру понимать и чувствовать природу.

В дань безграничной любви к отцу Вера потом поступит в художественную школу, займется боди-артом и будет маскировать свое тело под те же обожаемые ею камни. Вот только отец об этом не узнает. Не узнает он и о том, что она стала знаменитой на весь мир моделью Верушкой. Интересно, что бы сказал граф, если бы увидел свою дочь, выделывающую акробатические пируэты обнаженной посреди дикой саванны? Или залезшую на дерево, подобно гигантской гусенице, всю черную от гуталина? Наверное, он бы улыбнулся своими полными, идеально очерченными губами и попросил ее быть скромнее. Ведь если кто из семьи Лендорф и был против Вериной карьеры, так это ее мать. Прямая, чопорная, идеальная немецкая жена, она желала своим девочкам в будущем той же участи…

Что ж, три из четырех дочерей пошли по ее стопам: обзавелись мужьями, нарожали детей. И только одна из них пожертвовала личным счастьем ради карьеры. Одиннадцать обложек «Вог» - шутка ли? Вера взглянула на маячивший перед ней газетный снимок, взяла его в руки и одним махом выбросила в ведро. Заполнять собою мусорные баки - вот на что она потратила свою жизнь!

…Граф Штейнорт закончил свою жизнь на виселице после участия в покушении на Гитлера. Глядя, как мать читает последнее письмо от отца, написанное им в тюрьме, пятилетняя Вера мало что понимала.

Это потом, из книги об отце она узнает подробности казни, из случайных детских воспоминаний сложит тот чудовищный паззл.

С казнью графа их положение только ухудшилось: фамильный замок и имущество конфисковали, а беременную фрау Лендорф с тремя малолетними дочерьми отправили в тюрьму. Однако ни ужасы тюремного быта, ни нищета не сказались на Вере так, как вид крошечного помещеньица с подвешенным к потолку крюком. Спустя 60 лет она посетит место казни отца и оттуда ее без сознания вынесут на руках.

После освобождения из тюрьмы наступили годы скитаний. Под измененными фамилиями они уже впятером (родившуюся в тюрьме крошку назвали Катариной) кочевали по родственникам и знакомым в поисках приюта. За это время Вера успела сменить 13 школ, среди которых был даже женский монастырь. Между прочим, разглядывая свою долговязую фигуру в зеркале, 14-летняя Вера всерьез помышляла стать монахиней. Комплексы, комплексы не давали ей покоя ни днем, ни ночью. Они будто ставили ей подножку, и она спотыкалась в самых неожиданных местах. Длинные руки висели, как плети.…

Как же она мечтала быть похожей на одну из голливудских кинодив или хотя бы на старшую сестру Нонку - единственную, кто унаследовал грацию и утонченность матери, сдержанный аристократизм отца. Рядом с ней Вера чувствовала себя гадким, никому не нужным утенком. Поэтому когда знакомая матери - фотограф предложила Вере попозировать, она отрицательно покачала головой и попыталась спрятаться. Снимки в итоге были сделаны, и один из них даже попал на обложку журнала «Констанце». Но это ровным счетом ничего не значило. Вера была уверена, что все это подстроено ее матерью, которая уже извелась, глядя на свою закомплексованную дочь. Конечно, ни о какой карьере модели не могло быть и речи. Однако судьба распорядилась по-своему….

Учеба в художественной школе в Гамбурге, занятия живописью и многочисленные выезды на пленэр Вере порядком наскучили. Ей захотелось попробовать что-то новое и она по совету фотографа Уго Муласа, с которым случайно познакомилась во Флоренции, стала подрабатывать моделью. Надо сказать без особого успеха. Девушку с ростом 1.86 и телом андрогина не очень-то хотели снимать. В темной одежде она ходила мрачной тенью по кастингам и везде слышала только одно: «Вы не подходите». Она уже было подумала, что карьера модели не для нее, но…

Внезапный телефонный звонок прервал ее размышления. «Наверное, это Жиль - хочет извиниться за свою подлость», - подумала Вера и сняла трубку.

Это донна Вера? - спросили на том конце провода.

Да, это я, - своим привычным хриплым баском ответила она. Наступила микроскопическая пауза, за которую Вера успела подумать о том, что надо бы бросить курить. Иначе она рискует лишиться голоса и шептать наедине с самой собой всю оставшуюся жизнь.

О, cara mia, Верушка! Это я, твой Франко! - все возрастающая волна восторгов захватила невидимого собеседника и теперь грозила смыть ее саму. — Ну что ты молчишь, ответь же что-нибудь. Может, ты не помнишь своего Франко?

Забавный итальянский акцент, примешанный к старательному английскому, вывел ее из себя и она рассмеялась. Конечно, она помнит. Как забыть. Хотя они не виделись лет 40, она до сих пор хранила в памяти их первую встречу - там, в Риме 1963-го, в крошечной фотостудии, куда фотограф «Вог» Франко Рубартелли пригласил ее, начинающую модель, и предложил сотрудничество. К тому моменту Вера из скромной арийской девушки уже успела преобразиться в русскую златовласку Верушку. На выдуманную ею легенду о славянском происхождении и на необычно-броское имя теперь охотно клевали многие фотографы и агенты, среди них оказался и Рубартелли.

Он сразу увидел в ней будущую звезду - ну если не звезду, то неординарную личность точно. Он был старше ее на два года. Его детские мечты стать офицером флота, как отец, разбились об реальность. С карьерой дипломата тоже ничего не вышло. После смерти отца он вообще потерял жизненный ориентир. Еще будучи студентом Кембриджского университета, в одном из Лондонских пабов он познакомился с хорошенькой официанткой по имени Франсуаза, которая очень скоро стала его женой. А потом так же скоро наставила ему рога с каким-то фотографом. Узнав об измене жены, Рубартелли был вне себя. Хотел убить обоих любовников. Но вместо этого почему-то пошел в близлежащий магазин и купил старый фотоаппарат «Лейка». Все еще сходя с ума от ревности, отвез ничего не подозревавшую Франсуазу на пляж, загнал в воду и заставил искупаться в море прямо в одежде.…

Из 36 непрофессиональных кадров он выбрал только один и отослал его редактору «Вог» Диане Вриланд. Все вокруг, включая саму Франсуазу, утверждали, что у него ничего не выйдет: снимки хороши, но с высокой модой ничего общего не имеют. Пришедший через неделю конверт поверг в шок и Франсуазу, и ее любовника-фотографа, и самого Франко: американский «Вог» предлагал ему контракт на миллион долларов!

Слушая все это, Вера молчала и улыбалась. Ее собственные откровения, казалось, звучали как-то робко и неискренне. На самом деле она думала только об одном. Глядя на этого немного неотесанного итальянца, постепенно вовлекаясь в магнитное поле его жгучих глаз, она чувствовала нечто, что нельзя было назвать любовью. Скорее это была страсть -внезапная и такая мучительная для ее неопытного юного сердца. В тот вечер, забыв про все правила приличия, она неожиданно для себя сказала: «Я не хочу возвращаться в гостиницу. Я хочу остаться с тобой». Хотел ли этого Франко? Как выяснилось потом, он был ошеломлен поведением юной леди, так просто и недвусмысленно предложившей себя едва знакомому мужчине. Однако за 9 лет их совместной жизни это была не единственная Верина странность…

- Верушка, я хочу тебя поздравить с очередным дебютом. На этой неделе моды ты была лучшей. Лучшей, слышишь меня? - доносилось из трубки. Вера не верила своим ушам. С каких это пор Рубартелли начал ей льстить?

Ты лжешь, старый ловелас, ты прекрасно видел, во что превратилась твоя стеллина. Кстати, сам-то ты по-прежнему предпочитаешь молоденьких…

О чем ты? Я ничего не слышу, плохая связь…

Не отпирайся, я все видела своими глазами.

Что ты видела? Где? - крик в трубке сменился кашлем.

На твоей странице в facebook! Сколько этих венесуэльских шлюх ты уже перелапал? Я знаю, что ты сбежал в Венесуэлу только ради них. «Самых красивых на земле», - как ты однажды изволил выразиться. Так вот, в следующий раз, если захочешь мне позвонить, найди более подходящий повод! Вера нажала на «сброс». Как он вообще смеет ей звонить после стольких лет молчания? Да еще поздравлять с участием с шоу, о котором она предпочла бы забыть? Слава Богу, у нее хватило ума не выходить за этого итальянца замуж. А что бы было, если бы она родила от него ребенка - маленького черноволосого постреленка, ворующего на базаре фрукты и дергающего кошек за хвосты?

…Об ее ногу кто-то потерся, а потом протяжно взвыл. «Господи, я же совсем забыла накормить своих деток! Сейчас, сейчас мои дорогие…», - Вера, как заправская няня, начала стряпать в кастрюльке еду, нашептывая самые ласковые словечки, какие только знала. Тем временем на ее маленькой кухне собралось все честное семейство - 13 кошек и 2 собаки. Они давно стали частью ее жизни, в них она была уверена, как в самой себе. Вот кто ее не обидит и не предаст! Закончив со стряпней и разложив все по тарелкам, Вера перевела дух. В последнее время ее мучила тяжесть в груди. Последствия многолетнего стажа курения. Ничего не поделаешь. Вера привычным жестом достала таблетку.

Разговор с Рубартелли не выходил у нее из головы.

«Любовь рождается, живет и умирает. И вам повезло, если ваша любовь превратилась в дружбу, потому что слишком часто она превращается в ненависть», - эти слова, сказанные однажды Рубартелли, она сначала не приняла всерьез, но сохранила в памяти на случай, если они вдруг понадобятся.

Кажется, этот момент как раз настал. А ведь она когда-то была так счастлива…

В то утро, после первой совместной ночи с Франко, она распахнула окна номера крошечной гостиницы в центре Рима. Ей хотелось кричать о своем счастье на весь город, кричать, что есть сил, пока не распахнутся ставни в доме напротив, и какая-нибудь добропорядочная итальянка не погрозит вызвать полицию. К счастью, ничего такого не произошло. А даже если бы и произошло, это нисколько не омрачило бы ее настроения. Отныне она была влюблена в Рим и строила планы о том, как останется здесь навсегда, как они с Франко снимут мансарду, где она сможет заниматься живописью, а он - фотографией.

…«В Риме меня больше ничего не держит. Завтра я отправляюсь на Багамы. Если хочешь, ты можешь поехать со мной», - заявил за обедом Франко. Конечно, она хочет. Ведь здесь ее тоже ничего не держит, если рядом нет его.

Две недели на Багамах пролетели как сон. Верушка много купалась, почти не вылезала из воды, чувствуя себя в ней, как в колыбели. Лазурный океан поглощал ее тело, тогда ей впервые захотелось раствориться в нем без остатка, избавиться от своей физической оболочки, но при этом продолжать жить.… Когда же она выходила на берег, то не могла оторвать глаз от диковинных цветов. Ей необходимо было стать частью развернувшегося перед ней великолепия - цветком, животным или простым камнем, и в то же время остаться человеком, единственной из людей, кому это было доступно.

В один прекрасный день, смешав краски, Верушка точными мазками начала наносить их на свое обнаженное тело.

«Ну и кем ты хочешь быть?» -спросил ее Рубартелли.

Он сам вдохновил ее на этот эксперимент и теперь следил за тем, как преображается тело его подруги. Нетерпеливо сжимая фотокамеру, он ждал тот заветный момент, когда работа будет закончена и можно будет нажать на кнопку.

Вскоре фотографии модели Верушки, загримированной под гепарда, легли на стол редактора «Вог» Дианы Вриланд и больше его не покидали. Заказы посыпались как из рога изобилия. Теперь Вера сутками находилась под прицелом камеры Рубартелли и при этом не ощущала никакой усталости. Взяв в руки зеркало, она изучала свое тело, искала нужный ракурс, проверяла, правильно ли выставлен свет.

Иногда неудовлетворенная результатом, Вера впадала в депрессию: детские страхи и комплексы выходили наружу, не давали радоваться успехам. Рубартелли, потрясенный поведением своей музы, пытался ее утешить, но Вера была непреклонна. Снова и снова она запиралась в студии, уже без Франко, но не для того, чтобы работать, - просто ей как в детстве хотелось побыть одной. В такие минуты она вспоминала отца, анализировала свою жизнь, которую ее мать называла не иначе как «дешевой» и «беспутной». Но это была ее жизнь и только она могла ею распоряжаться. Через несколько часов Вера открывала двери студии, куда влетал карауливший ее все это время Рубартелли. Бросившись к ногам своей суперновы, он обещал взять отпуск, поехать с ней в любую точку мира и даже остаться там навсегда… Она же хотела только одного - продолжать работать.

Работа моделью стала для нее не просто средством заработка, но откровением - откровением о самой себе, о своем теле, по-прежнему таящем множество неизведанных сокровищ.

«Кстати, - обращалась Вера к все еще стоящему на коленях Рубартелли, - что на этот раз придумала для нас наша любимая Диана?». «Съемки в диких джунглях, вылет завтра в 5 утра», - целуя ей руки, шептал он.

Эти съемки в Южной Африке чуть не оказались для них последними. Увлеченные процессом, они не заметили приближения львицы с детенышами, которая в качестве основного блюда уже выбрала полуголую Верушку. Кто-то из съемочной группы увидел затаившегося в кустах зверя и подогнал джип. Побросав реквизит, они с Рубартелли уже через две минуты мчались по выжженной солнцем саванне, ветер обдувал их разгоряченные лица, и все произошедшее казалось дурным сном. Но тут им дорогу преградило стадо зебр. Обезумевшие животные оглушили своим топотом, их наскоки на хлипкий джип становились все агрессивнее. Перепуганная Вера уже прощалась с жизнью, она была уверена, что это конец. Но это был не конец.

Помешанная на натуральных съемках Вриланд вскоре отправила их в Антарктиду, где на фоне бескрайних снегов Вера демонстрировала достоинства новой шубы и едва не подхватила воспаление легких. Но одна съемка запомнилась ей особо.

…раннее летнее утро 1968 г. Пустыня Аризоны. Вся съемочная группа суетится вокруг Верушки, спелёнутой, как дитя, и перетянутой кожаными ремнями. Позади - неделя напряженной работы и десятки метров самой лучшей ткани, которую знаменитому дизайнеру Джорджио ди Сант’Анджело удалось превратить в роскошный кокон. В него-то и завернули Верушку. Ни живая, ни мертвая она стоит посреди пустыни под нещадно палящим солнцем и ждет, когда Рубартелли сделает тот единственный кадр, который покорит всех.

Ее онемевшее тело пронзает жгучая боль. И вот, о чудо, Рубрателли машет ей рукой, это значит, что всем ее страданиям пришел конец. Не спеша, как на замедленной пленке, он приближается к ней, но вдруг его лицо начинает мрачнеть, черты искажает испуг. У него на глазах его несравненная Верушка падает, как срубленное дерево - падает ничком прямо на острые камни! «После таких падений не живут, - сказал склоненный над очнувшейся Верой доктор, - но вам повезло, у вас был хороший бронежилет». Не слушая его слова, Вера потребовала немедленно принести зеркало - ей нужно было убедиться, что с ее лицом все в порядке. «Не волнуйтесь, на вас нет ни синяка, ни ссадины. Повторяю, вам крупно повезло», - сказал доктор и бесшумно удалился. «А что с фотосессией? У тебя получился тот кадр?» - Вера перевела взгляд на стоящего рядом Рубартелли. «Все в порядке. Снимки уже в редакции. Диана в восторге», - тихо ответил он.

«Еще бы она не была в восторге», - подумала Вера. Кадр, сделанный за несколько минут до обморока будет опубликован в «Вог» и станет культовым — настоящей классикой фотоискусства.

Однако мировая слава настигла модель Верушку гораздо раньше - в 1966-ом, после выхода на экраны фильма «Фотоувеличение» Микеланджело Антониони. А ее пятиминутное появление в кадре было признано самой эротичной сценой в истории кино. Страшно подумать, что всего этого могло и не быть, послушайся она Рубартелли. Узнав, что Верушка собирается сниматься в кино, он строго-настрого запретил ей даже думать об этом. На самом деле Рубартелли был взбешен - считая Верушку своей собственностью, он не мог смириться с тем, что она выходит из-под его контроля. «Ты не имеешь права мною распоряжаться. Ты мне никто!» - крикнула напоследок Вера и хлопнула дверью.

Прибыв в Лондон, Вера тут же оказалась на съемочной площадке. Хотя ее собственная сцена была эпизодической, и до нее было еще далеко, она жадно впитывала все происходящее. Вот из-за угла на шикарном авто, безразлично полуобняв крепкой рукой руль, выехал главный герой. Неторопливо припарковавшись, он выпрыгнул из машины и оглянулся. Его взгляд не был направлен на кого-то в отдельности, но заключенная в нем печаль могла быть связана только с одной из присутствующих - с моделью Верушкой. Будто услышав ее мысли, он уже открыто посмотрел в ее сторону и, улыбнувшись, скрылся в дверях павильона. В тот раз Вера вернулась к себе в номер раньше обычного.

Странный молодой актер по имени Дэвид не выходил у нее из головы.

Скоро им предстояла совместная сцена, и Вера с ужасом представляла, как будет разыгрывать перед ним страсть. Точнее, разыгрывать ничего не придется. Страсть и так была написана у нее на лбу, когда она видела, как полуобнаженный Дэвид обменивается ласками с Ванессой Редгрейв или кувыркается в компании малолетних шлюх. То, что одной из них была восходящая звезда Джейн Биркин, ей было все равно. Верушка вообще была приглашена сюда на правах суперзвезды и делить с кем-то свою звездность, а тем более приглянувшегося мужчину, была не намерена. И вот наступил день Икс. Вера с самого утра стояла у зеркала, рассматривала свое лицо, в двадцатый раз расчесывала волосы.

Ее невесомое черное, расшитое бисером и стеклярусом платье казалось ей триумфом эротики и вкуса. Его вообще сложно было назвать платьем - скорее условностью, от которой в нужный момент можно было с легкостью избавиться.… На съемочной площадке царила суета. Артист Дэвид Хеммингс, одетый в мешковатую синюю рубаху, тоже не сидел на одном месте. Порывистость, нетерпеливость всегда были в его репертуаре. Но на этот раз он выглядел особенно взволнованным. Вера же наоборот, как никогда, чувствовала себя в своей тарелке. Когда раздался крик «Мотор» она уже стояла в центре комнаты, смеряя мельтешащих перед ней людей фирменным взглядом высокородной особы, который скопировала у матери. Ей не терпелось начать любовную игру, прописанную по сценарию и столько раз отрепетированную в мыслях.

Однако ей пришлось ждать. По техническим причинам съемки задерживались. И к тому моменту, как режиссер дал сигнал, Вера с видом загнанного олененка сидела на полу и едва не плакала. Дэвид, прижав к щеке фотоаппарат, смотрел на нее своим внеземным взглядом, и ей только оставалось догадываться, что же он означает.

«Ребята, соберитесь!» - крикнул Антониони и включил камеру. Дэвид и Вера бросились друг к другу, совершенно забыв про сценарий. «Стоп!» - рявкнул режиссер, и все пришлось разыгрывать вновь - не спеша, осторожно раскачивая лодку обоюдного вожделения, направляемую очередной командой режиссера. «Ляг на пол, а ты сядь на нее сверху, вот так!» - раздавалось откуда-то издалека. Но Вера уже целиком и полностью находилась во власти Дэвида. Именно он был ее единственным рулевым и единственное, о чем она жалела, это то, что они оставались в одежде. Однако ее счастье длилось недолго. Насытившись ею, Дэвид вставал и цинично перешагивал через ее распростертое тело.

«Снято!» - устало тянул режиссер. А Вера какое-то время продолжала лежать на полу, раскинув руки и думая о том, что ее любви пришел конец. Послезавтра она вернется домой к Рубартелли, и все останется по-прежнему. Конечно, у нее еще будет крошечный эпизод с Дэвидом, где на его «Крошка, я думал, ты в Париже!» она скажет всего одну фразу: «Я в Париже» и исчезнет - исчезнет из его жизни навсегда.

Когда Вера вернулась в Рим, Рубартелли устроил ей чудовищную сцену. Конечно, о Дэвиде он ничего не узнал, но его ревность распространялась на всех мужчин, с которыми Вера работала.

Пожалуй, единственный, кто не попал в список подозреваемых - Сальвадор Дали.

А зря. Этот полусумасшедший гений оказался настоящим чаровником. Окутывая Веру пеной для бритья, он открыто восторгался ее дрожащим от озноба телом, чуть ли не считал каждую покрывшую ее мурашку. А поскольку дело происходило на морозе, то с восторгами пришлось повременить и перенести перформанс в помещение. О том, что творилось за закрытыми дверями, Вера вспоминала со смехом и грустью одновременно. Распаленный страстью и размаянный Дали едва не заснул рядом со своим творением - покрытой с ног до головы бритвенной пеной, колышущейся, как студень, моделью Верушкой.

Хотя работа с Дали прибавила ей популярности, Вера и так не знала, куда деться от наглых и пронырливых папарацци. Каждый ее шаг сопровождался сплетней, каждую ее работу дополнял слух. Немецкие газеты окрестили ее «вундерфрау» и «голой графиней», итальянские - «цаплей», французские - андрогином. Кстати, в Париже из-за ее высокого роста к ней так и обращались: «месье». Но все это казалось пустяками по сравнению с тем, что творилось в ее личной жизни на самом деле. Однажды, держа в руках журнал со своей фотографией на обложке и читая новость о том, что она и Рубартелли живут, как два голубка, в Риме в собственном пентхаусе, Вера расплакалась. Ее мечте о собственном доме и семье так и не суждено было сбыться. И хотя они с Рубартелли по-прежнему были вместе, но походили они скорее на двух перелетных птиц, которым уже давно пора разлететься в разные стороны.

Замученная ревностью Франко, Вера начала ему открыто изменять. На самом деле ей хотелось свободы.

Ни бешеная популярность, ни заработок в $10.000 в день этой свободы не только не давали, но наоборот, закрепощали.

И тогда Вера переключилась на мужчин. Они дарили ей иллюзию выбора: покорить или покориться, умереть или остаться жить. Если бы только она встретила того, в ком смогла бы раствориться без остатка….

Однажды в Риме к ней на улице подошел молодой человек и представился Питером. «Зовите меня просто Пит», - доверительно приблизив к ней свое красивое лицо, сказал он, а его не знавшие отказа губы растянулись в улыбке. «Еще один Казанова», - подумала Вера и ускорила шаг. «Подождите, ну куда же вы? - молодой человек зашагал с ней рядом, - вы не так поняли. Меня зовут Питер Фонда. Я сын режиссера Генри Фонда - слыхали о таком? Я бы хотел пригласить вас в ресторан. Прошу вас, не отказывайтесь!» - в голубых глазах юноши читалась грусть и даже боль. «Да вы еще и артист!» - не без сарказма заметила Вера. Записывая свой номер телефона прямо на его нетерпеливой ладони, она нарочно поменяла местами две последних цифры. Просто ей вдруг показалось, что с этим юношей - избалованным сынком знаменитого отца, у нее не может быть ничего общего.

Каково же было ее удивление, когда на следующий день в холле отеля, в котором она снимала номер, она обнаружила Питера. Тот дремал в глубоком кожаном кресле, одной рукой сжимая роскошный розовый букет. Верушка хотела незаметно пройти мимо, но вдруг услышала уже успевший стать знакомым голос: «Это для вас!». Питер протягивал ей букет, щуря светлые, со слипшимися ресницами глаза, и все в нем дышало той невинной, еще непробужденной страстью, которая захватила Веру и уже ее не отпускала. В тот вечер они оказались в ресторане. Питер сыпал байками про своего знаменитого отца.

Оказывается, кумир миллионов, Генри Фонда, в быту был совершеннейшим тираном.

Решив, что Питер слишком худ, он принуждал его выпивать за ланчем целую кружку пива. А что с ним произошло после суицида жены - да он вообще стал вести себя отвратительно! Им с сестрой Джейн иногда хотелось сбежать из дому, подальше от этой мрачной, гнетущей атмосферы, которой окружил их отец.… Вера слушала и удивлялась. Когда-то она сама вздыхала над портретом черноволосого красавца со звучным именем - Генри Фонда. А теперь перед ней сидел его сын - плоть от плоти отец, разве что тоньше, изысканнее. Каждый жест - мелодия, каждый взгляд - песня. Не иначе, как он ее приворожил. Ведь к концу вечера Вера уже не мыслила без Питера своей жизни.

Позже, посмотрев фильм с его участием под названием «Трип», она поняла, что впала в зависимость. Чем больше она смотрела на Питера, тем больше узнавала в нем саму себя. Когда они лежали на двух узеньких, сдвинутых воедино кроватях в его номере, Вера не могла сдержать улыбки - даже их высокий рост (Питер был всего на несколько сантиметров выше) заставлял их одинаково ютиться и подгибать онемевшие от неудобства руки и ноги. Проводя пальцами по его волосам, она заглядывала в такие же небесно-голубые, как у нее, глаза и находила в них ответное чувство. И это было все, о чем она когда-либо мечтала. Так они провели еще несколько счастливых дней и ночей, но однажды утром Питер показался ей грустнее обычного. «Мне нужно вернуться в Лос-Анджелес», - сказал он и, немного помедлив, признался в том, от чего у Веры заныло в сердце. На самом деле он женат и у него есть ребенок. И теперь ему нужно вернуться в семью. Все это показалось Вере дурным розыгрышем. Ведь Питер еще молод, очень молод. А жена и ребенок никак не вязались с образом плейбоя, под которым Вера разглядела предназначенную ей одной судьбу. Тем не менее, очень скоро Питер отбыл в далекий, ставший враждебным Лос-Анджелес. Оттуда он постоянно звонил и писал, обещая взять развод, назначая свидания и снова их срывая.

Они встретились три месяца спустя в Париже. Вере показалось, что она видит перед собой другого Питера — загорелого, повзрослевшего, уверенного в себе. Здесь, под благодатным весенним небом, их чувства вспыхнули вновь, вот только огонь этот был по-осеннему беспощаден и недолговечен. Питер вновь заторопился - на этот раз на съемки. Становясь кинозвездой, кумиром юных девочек, он отдалялся от Веры еще больше.

Однако она по-прежнему ждала, когда он, прорвавшись сквозь скандирующую девчачью толпу, приедет на своем скутере, сдернет солнцезащитные очки и предложит ей наконец руку и сердце.

Ради этого она пожертвовала бы чем угодно, даже своей карьерой.… Вот только карьера самого Питера волновала его все больше. Фильм «Беспечный ездок» 1969-го нельзя было переоценить - он возвел его на вершину успеха. Если бы Питер только знал, как она ненавидела этот фильм! Он отнял у них самое ценное — время, за которое они могли бы насладиться друг другом так, чтобы хватило на всю оставшуюся жизнь. Из тех нескольких, сочтенных по пальцам одной руки встреч, что уготовила им судьба, она чаще всего вспоминала последнюю.

…. Июль 1971 г. Нью-Йорк. Они с Питером только что встретились в аэропорту и, обменявшись жаркими объятиями, спешили в самое сердце Манхэттена. Им не терпелось отпраздновать эту маленькую, невидимую миру победу, которую они на время одержали над злодейкой судьбой. Роскошный просторный лофт уже ждал двух влюбленных птенцов и готовился принять их в свое лоно… Внезапные голоса, смех, хлопки шампанского нарушили воцарившийся за потайными дверями покой. А все потому, что в их номер нежданно-негаданно ворвались приятели Питера во главе с его сестрой Джейн. Эта чертовка и подговорила всех устроить брату сюрприз, и весь оставшийся вечер Вера с тоской в сердце наблюдала за их вульгарными, дешевыми выходками. А Питер…. Он знал, что любое его прикосновение способно загладить любую, даже тяжкую вину.

«Это была не моя вина», - скажет он ей 27 лет спустя.

Во время работы над автобиографией Питер решит повидать свою давнюю пассию и заодно расставить все точки над «и», главной из которых окажется его категорическое нежелание на ней жениться. «Ты всегда была для меня прекрасной картиной, женщиной с роскошной обложки. Ради меня ты никогда не оставила бы свою карьеру. А если бы вдруг оставила, то это было бы преступлением, самым главным разочарованием для нас обоих». Глядя на постаревшего, пережившего два развода и так и оставшегося актером одной роли Питера, Вера подумала, что он прав.

Работа была ее единственным смыслом, благодаря ей она могла отделить себя от всех, стать эксцентричной, экзотичной, опасной - «женщиной с тысячью настроений и с сотней лиц», как окрестили ее все модные журналы. «Женщиной, на которую хотят быть похожими и с которой хотят быть», — вторили им ее поклонники. Сама она давно уже вышла за рамки привычной профессии модели и все свободное время проводила в занятиях боди-артом, любовь к которому она объяснила журналу «Playboy» так:

«Обычное человеческое тело меня не возбуждает. Гораздо интереснее, если я вдруг поменяю цвет кожи и превращу себя в животное или растение - ведь они намного красивее, ярче и разнообразнее, чем мы».

Подобные высказывания сходили ей с рук, а главное, были абсолютно искренними. Может, поэтому к началу 70-х Верушка стала самой фотографируемой моделью в истории?

Тогда, в 1971-ом, на ее горизонте вновь появился Рубартелли. Он предложил ей снять целый фильм. Вера назвала эту затею безумием - на съемки требовались огромные деньги, к тому же у Франко не было режиссерского образования. Но Рубартелли обещал все взять на себя. Влез в долги, даже занял деньги у собственной матушки и приступил к написанию сценария.

Получившийся в итоге сюжет отразил блеск и нищету их девятилетнего романа. Пожалуй, он вместил в себя целую жизнь - наполненную надеждами и ожиданием счастья, но в итоге разбитую вдребезги.

Наняв команду из профессионалов, Рубартелли смело взялся за дело - ему хотелось снять свою модель Верушку так, чтобы оставить ее красоту в веках, так, чтобы все последующие поколения ему завидовали. Просматривая отснятый материал, Вера подумала, что ему это удалось.

Увы, суровые судьи-кинокритики разнесли их картину в пух и прах. Взыскательные зрители от истории двух несчастных влюбленных тоже остались не в восторге. В итоге у обанкротившегося Рубартелли осталось два пути: бежать или лезть в петлю. Он выбрал первое. Так он очутился в Венесуэле, где постепенно начал все с нуля, женился, завел ребенка. В отличие от Верушки.… Вскоре ей тоже предстояло сделать выбор.

В 1971 году вместо Дианы Вриланд пост главного редактора «Вог» заняла Грейс Мирабелла. В самом ее имени Верушке уже чудилось что-то хищное, враждебное… Так оно и получилось. Грейс сразу невзлюбила Веру и поставила ей ультиматум - петь под ее дудку и менять имидж или катиться на все четыре стороны. Из двух зол Вера выбрала меньшее и покинула «Вог» навсегда.

Вернувшись домой в Германию, она впала в депрессию. Мать, как могла, утешала свою дочь, но состояние ее только ухудшалось. Детские страхи, необъяснимое чувство вины за гибель отца опустошали ее хрупкое тело. Вера угасала на глазах. И тогда фрау Лендорф решила прибегнуть к последнему средству - психотерапии. Оказавшись в кабинете врача, Вера не верила, что это происходит наяву, что сейчас она сядет в мягкое кожаное кресло и человек напротив, засучив белоснежные рукава халата, запустит руки в ее прошлое. Она уже хотела выйти вон. Но мысль о матери, которой дала слово выздороветь, заставила ее остаться. Человек напротив не просто копался в Верином прошлом, он заставил ее принести письмо отца, написанное за день до казни, и читать его вслух. Снова и снова Вера погружалась в эти дышащие болью строчки, слезы водопадами текли по ее щекам.

Пожалуй, это был самый жестокий сеанс психотерапии, но он дал свои плоды.

Вскоре Вера смогла вернуться к любимым занятиям: ведению дневника и живописи.

Знакомый фотограф Хольгер Трюльш предложил ей объединиться для одного волнующего проекта. «Деталей я пока не разглашаю. Ты скоро все увидишь сама», - сказал он. Вера, во всем доверявшая своему другу, тут же согласилась. Он отвел ее в свою студию, и она не смогла сдержать слез радости. Везде, где только можно, стояли ее любимые баночки с красками! Трюльш объяснил, что с Вериной помощью хочет сделать нечто экстраординарное - это будет новое слово в боди-арте и в фотографии. Вера была в восторге. Не теряя времени, они занялись смешиванием красок. Перед ними стояла новая, невиданная с обыденной точки зрения задача - замаскировать тело Верушки под обшарпанную стену, слить два физических объекта воедино.

Работа длилась целых 16 часов. За это время Верушка и Хольгер не сказали друг другу ни слова - любое неосторожное замечание могло сказаться на четкости мазка, а значит, свести на нет все их усилия. Наконец, Хольгер нанес на ее тело завершающие штрихи, и Верушка, уже с ног до головы покрытая краской, встала у стены. Состыковка с шершавой поверхностью произошла мгновенно. Трюльшу только оставалось нажать на кнопку фотоаппарата. Но он почему-то медлил.

«Что ты чувствуешь?» -спросил он. «Я растворилась, меня просто нет!» - не открывая глаз, отозвалась она. И это было правдой. Ведь она делала то, о чем мечтала всю жизнь - трансформировала и меняла свое тело, а вместе с ним трансформировался и менялся ее дух. Исчезали проблемы и страхи. А на смену им приходил покой…. С помощью Трюльша Верушка теперь каждый день превращалась в диких зверей, становилась камнями и деревьями. Их работы имели бешеный успех. Впервые о Верушке заговорили не только как о модели - обычной вешалке для одежды, но как о большой художнице.

…Вера потянулась к книжной полке и достала оттуда черный фолиант, на котором крупными буквами значилось: «Veruschka». Открывая его наугад, Вера всегда волновалась. Она никогда не знала, кто спрятался за ее именем на этот раз: чернокожий мужчина в строгом костюме, белокурая женщина с большим алым ртом или Будда?

Прибыв в Америку, Вера продолжила занятия боди-артом, примеряя образы других людей, искала себя в чуждом городском пространстве.

Нью-Йорк 90-х принял ее радушно. Совсем не так, как в тот далекий год, когда юная старлетка Вера Лендорф обивала пороги модельных агентств в поисках работы. На этот раз Вера решила отплатить за равнодушие любовью. Она посещала благотворительные вечеринки, делала социально значимые проекты, даже подкармливала нищих. Ее по-прежнему узнавали, ее именем называли бутики.

Она даже позволяла себе наплевать на возраст и сняться топлес в очередной фотосессии для очередного модного журнала или выйти на подиум. Мысль о Лондонской неделе моды и о собственной фотографии, валяющейся в ведре, теперь показалась ей забавной. Пожалуй, она была даже рада, что все так произошло. Было бы гораздо хуже, если бы культовая модель Верушка доживала свой век в забвении…

Часы пробили 5 вечера. «Что же я сижу?» - спохватилась Верушка. У меня же через полчаса назначено интервью!». Широким балетным шагом она подлетела к зеркалу и начала наводить марафет. Ведь ее интервьюером будет мужчина! Облачившись в белоснежный спортивный костюм, Вера вытащила из под кровати сапоги от Vivienne Westwood и повязала на голову бандану. Такой хиппи-шик ей был очень к лицу.

…Вера сидела за столиком с симпатичным молодым человеком и, отвечая на его вопросы, вспоминала пьесу «Дориан Грей», в которой она когда-то сыграла самого Дориана. Как бы она хотела обессмертить свою молодость! Чтобы все по-прежнему ее любили и боготворили. Она бы отдала за это все на свете, даже… Перехватив восхищенный взгляд юноши напротив, Верушка с облегчением подумала, что, пожалуй, ей это удалось.

Графиня по крови, бунтарь по натуре, Верушка стала первой супермоделью ещё до взлёта большеглазой Твигги. Ушла из мира моды на пике, после одиннадцати обложек Vogue. Ей стало… неинтересно. Любимица камеры, она примерила десятки женских и мужских образов, чтобы потом перевоплощаться в камни и животных. А своё совершенное длинное тело сделала объектом искусства.

Графиня в бегах

Вера Готлиб Анна фон Лендорф - столь гордое имя модель получила от отца, графа и офицера. Она родилась в 1939 году в Кёнигсберге, ныне Калининграде. Детство обернулось драмой, которую Верушка всю жизнь пыталась забыть, отыгрывая воспоминания в искусстве и психотерапии. Ей было 5, когда повесили её отца - за участие в покушении на Гитлера, в операции «Валькирия». Родных заговорщика изгнали из дворянского рая - замка в сто зал - и разлучили, отправив в разные концлагеря. После войны Вера воссоединилась с матерью, пошла в школу и ещё больше полюбила одиночество: сверстники травили её за прошлое, называли отца убийцей и предателем. Долговязую девчонку дразнили «аистом»: в 14 лет в ней было уже 185 сантиметров. Когда пришла пора выбирать профессиональную стезю, она решила погрузиться в искусство - мир, который куда красивее и безопаснее реального.

Вера училась в Гамбурге, затем во Флоренции - на художника по тканям. Там её заметил фотограф Уго Мулас. Вдохновлённая его оценкой, Вера попыталась покорить Париж, но потерпела поражение: в Европе для рослых красавиц работы не было. Зато познакомилась с Эйлин Форд, совладелицей американского агентства Ford Models. Прозорливая Эйлин дала начинающей модели пару советов. Самый важный: ехать в США, где на её пропорции будет спрос. Деньги на билет выручила мать, продав кое-что из фамильных ценностей. Но в Нью-Йорке её не ждали. Миссис Форд не помнила их парижский разговор - или сделала вид, что не помнит. Другие агенты не были готовы представлять её интересы. Вера казалась им странной, не вписывалась в рамки, это был, как сейчас говорят, «неформат». «Лицо для Elle, а фигура для Vogue» - по её словам, именно это противоречие они принять не могли. Блондинка с пухлыми губами, одарённая ростом метр девяносто - инопланетянка, которая выбивается из стандартов. Получив ряд отказов, Вера вернулась домой, чтобы взять паузу. Она была уверена в своём потенциале, вот только у других не было времени и проницательности его разглядеть. И тогда девушка поняла: нужна легенда, бренд, который сразу захотят купить. Так появилась Верушка.

Рождение Верушки

В 1966-м Верушка вошла в мир кино. Микеланджело Антониони дал ей роль в триллере «Фотоувеличение» - второстепенную, рискованную. Девушка должна была играть саму себя, просто модель, где уж тут проявить незаурядность? К моменту съёмок Верушка была измотана: она вернулась из командировки в Мексику, где перенесла кишечную инфекцию. Она была необычайно тонкой, если не сказать дистрофичной - её нездоровая худоба после премьеры фильма стала модной. Эпизод с участием Верушки признан одной из самых эротичных сцен мирового кинематографа: высоченная красотка извивается на полу перед объективом под ободряющие возгласы фотографа. Она будто бы занимается любовью с камерой. «Фотоувеличение» сделало Верушку секс-символом. Её прошлые обидчики кусали локти: светловолосая пластичная бестия, которая не боится ни камеры, ни наготы, ни слухов… В 1971-м, на закате их романа, Рубартелли выпускает фильм о ней, с музыкой Эннио Морриконе. Картина провалилась, а пара распалась. Рубартелли настаивал на том, чтобы Верушка была его личной музой, безраздельно принадлежала ему и его камере. Однако модель окрепла и решила идти дальше.

Свободное плавание

К семидесятым Верушка зарабатывала баснословные гонорары: до десяти тысяч долларов в день. Но сотрудничество с Vogue изжило себя. На смену Диане Вриланд, покровительнице Верушки, пришла Грейс Мирабелла. У нового главного редактора была своя цель: завоевать широкие массы. Увидев снимки с очередной фотосессии Верушки, Мирабелла предложила ей стать проще и отстричь модное каре. В своё время Вриланд могла просить её изменить задумчивый взгляд на снимках, но обсуждать популистские внешние перемены? Нет, Верушка предпочла уйти: для неё эпоха Vogue закончилась. Она вернулась в Германию, где и случился роман с художником Хольгером Трюльцшем. С ним модель наконец занялась чистым искусством. Они создали серию «Метаморфозы». Благодаря ювелирно нанесённой на тело краске Верушка на этих фотографиях сливалась со средой: представала то стеной, то валуном, то лесной нимфой, поросшей мхом. В эту работу она вкладывала нечто очень личное: Верушка тогда переживала тяжёлую депрессию, к ней возвращались горькие детские воспоминания, она думала о самоубийстве.

В 1986-м «Метаморфозы» вышли отдельным фотоальбомом, и о звезде шестидесятых заговорили вновь - теперь как о независимом художнике. Верушка предпочитала уединение и становилась всё более избирательной в своём творчестве. Она избегала громких кампаний и коммерческих съёмок, хотя были предложения, от которых не могла отказаться. В середине девяностых модель сотрудничала с Домом Chanel. Появилась на показе в Париже, затем снялась в рекламной кампании по мотивам «Фауста» под началом Карла Лагерфельда. Каждое её творение по-прежнему было окружено слухами и домыслами. В 1998-м она сделала инсталляцию «Нью-Йорк в огне» - сожгла макет мегаполиса. Позже публика наделила её даром предвидения: якобы тогда она предчувствовала теракты, случившиеся 11 сентября 2001-го.

Верушка: модель для подражания

Оставаясь отшельницей, Верушка продолжала влиять на мир моды. В 2002-м Майкл Корс создал для Celine коллекцию «Вояж Верушки» - ожившие образы с фотографий Рубартелли: туники сочных цветов, широкие кожаные пояса, песочные оттенки сафари, торжество открытого тела. Верушка как визуальный феномен - это гимн современной телесности. Она была достаточно андрогинной, чтобы отражать эстетику высокой моды, и достаточно манящей, чтобы воспевать женственность. С ней сравнивают амазонку двухтысячных - Жизель Бундхен, но сравнение, кажется, не в пользу последней. Современные модели занимаются скорее продуманной коммерцией, а Верушка рисковала, балансируя на стыке ремесла и искусства, была новатором, а не копией. И при этом появилась на 800-х журнальных обложках! Она всё ещё выходит на подиум - хотя крайне редко. В 2006-м снялась в эпизодической роли в одной из серий бондианы - Казино «Рояль».