Как боролись с рождественской ёлкой в ссср. Новогодняя елка в России: история запретов Кто запретил новогодние елки в 1924 году

На протяжении всей истории существования традиции наряжать елку на Новый год в нашей стране, несколько раз она оказывалась под запретом.

В Первую Мировую войну Рождественское дерево вызывало ассоциациия с немцами-лютеранами, продажу елок на Новый Год запретили.

Традиция вернулась после революции и до 1924 года Новогоднее дерево елка снова радовала своим блеском. Сам Владимир Ильич любил Новогодние праздники, его Сокольническая Елка для детей в Москве проводилась даже в год его тяжелой болезни в 1924 году.

После смерти Ленина на Рождественскую елку вместе со всем традиционно религиозным ополчились с новой силой: «Мы с тобой враги попам, Рождества не надо нам!»

В правительстве большевиков были и те, кто любил наряжать елки. Большевик с безупречной репутацией Постышев опубликовал в конце декабря 1935 года в газете «Правд» статью, где призывал вернуть детям Новогоднюю елку, мотивируя это и тем, что в «буржуйском» прошлом они не имели возможности водить хороводы вокруг нее:

«Дети рабочих с завистью через окно посматривали на сверкающую разноцветными огнями ёлку и веселящихся вокруг неё детей богатеев... давайте организуем весёлую встречу Нового года для детей, устроим хорошую советскую ёлку во всех городах и колхозах... Я уверен, что комсомольцы примут в этом деле самое активное участие и искоренят нелепое мнение, что детская ёлка является буржуазным предрассудком...»

Сталин поддержал эту «добрую» инициативу и продажа новогодних елок снова была разрешена. По всей стране стали устраивать детские Новогодние Елки, а Постышева изображать в карикатурах - Дедом Морозом.

Елочные базары — традиционно начинали работать в СССР в последних числах декабря, не то что сегодня - с середины. В города приезжали грузовики, заваленные до верха елками - всех размеров и достоинств. Купить новогоднюю елку - было недорого, главное достать «попушистее».

Со временем — население в городах росло и елок на всех - не хватало. Тогда в промышленности 60-х годов СССР переняли «западную» традицию изготовления искусственных елок. Население активно поддержало это новшество, хотя, конечно, первые советские искусственные елки мало напоминали натуральные и спрос на «живую» елку был велик.

Больше запретов на продажу пушистого-душистого символа Нового года не было за всю последующую историю нашей страны. Ввели лишь запреты на самовольную вырубку елей в заповедных местах, хотя понятно, что долгие десятилетия они нарушались. За елками «охотились» под страхом административных штрафов еще каких нибудь 20 лет назад.

Сегодня к нашим услугам в продаже весь спектр еловых деревьев - как отечественного так и зарубежного «произрастания» и производства. Праздник в наши дни стал более кричащим и менее долгожданным, потому что первые наряженные елки появляются в середине ноября, и к моменту наступления Нового года уже приедаются.

Традиция устанавливать ёлку насчитывает в нашей стране менее 200 лет. Однако практически на всём протяжении этого срока судьба рождественской ели складывалась более чем непросто – обычай поочерёдно пытались запретить представители церкви, ура-патриоты, коммунисты и просто любители живой природы. Не менее любопытно, что решения о запрете и реабилитации этого, казалось бы, совершенно безобидного обычая принимались на самом высоком уровне.

Как известно, обычай наряжать ёлку в честь наступления Нового года в Россию принёс Пётр I, подсмотревший его во время путешествия по Европе. Однако на протяжении последующих 100 лет иностранная традиция продолжала оставаться чуждой экзотикой. Во-первых, на Руси ель исторически считалась символом смерти, отчего крестьяне чурались нового обычая. Во-вторых, согласно петровскому указу еловыми ветками предписывалось украшать крыши трактиров. Это привело к тому, что питейные заведения начали повсеместно называть «ёлками». Понятно, что при таком имидже новогоднего дерева дворяне также не стремились устанавливать его у себя в домах.

В результате традиция украшать ёлку укрепилась лишь в начале XIX века, после того, как петербургская аристократия решила перенять красивый обычай устанавливать ёлку в честь Рождества у проживающих в столице немцев. 24 декабря 1817 года по инициативе великой княгини Александры Фёдоровны, супруги будущего императора Николая I, в покоях цесаревича была устроена домашняя ёлка. Подражать примеру начальства в России было модно уже в те времена, а потому ёлки быстро вошли в обиход столичной знати.

«На каждом деревце можно белого повесить!»

Окончательно в российский новогодний интерьер ёлка вписалась лишь к концу XIX века. Традиция укоренилась настолько, что, как писал Василий Розанов, никому уже и в голову не придёт называть её нерусской. Однако, как оказалось, такие всё же нашлись.

Поводом стала начавшаяся в 1914 году мировая война. На волне антигерманских настроений ультрапатриоты требовали напрочь отказаться от всего немецкого, вплоть до зубного порошка и пива. Вспомнили и о ёлочке. «Можно считать почти установившимся мнение, что ёлка – измышление немецкого народа, что русская старина её не знала», – писали «Биржевые ведомости». Масла в огонь подливали священники. Как отмечал доктор исторических наук Антон Иванов, Святейший Синод не преминул разъяснить, что церковь всегда относилась к ёлочной традиции насторожённо. А ректор

Петроградской духовной академии Анастасий прямо заявил, что занесённый от немцев обычай нужно искоренить и возвратиться к «скрепам» – колядованию, пению песен и посыпанию друг друга рожью.

Впрочем, инициатива всё же не получила широкого распространения. Куда более сильный удар по сложившейся традиции нанесли пришедшие к власти большевики.

«Бытует мнение, что советская власть запретила ёлку сразу же после октябрьского переворота. Однако это не так. Сразу после захвата власти большевики на ёлку не посягали», – пишет доктор филологических наук Елена Душечкина. Масштабная атака на обычай, неразрывно связанный с религией, началась лишь в 1922 году, когда было решено противопоставить Рождеству «комсомольские святки».

25 декабря, объявленного нерабочим днём, по стране прокатилась акция. Активисты из комсомола ходили по улицам, наряженные в костюмы буржуев, кулаков и священников, устраивая сожжение «божественных изображений» и читая злободневные стихи:

Скоро будет Рождество,

Гадкий праздник буржуазный…

Тот, кто ёлочку срубил,

Тот вредней врага раз в десять,

Ведь на каждом деревце

Можно белого повесить!

Одновременно комсомольцам рекомендовалось обходить дома и вести «антиёлочную» агитацию. Судя по всему, она велась с таким разгулом, что рвение комсомольцев осудил даже Ленин, назвав его «вредным озорством». Тем не менее пропаганда не прекратилась – спустя два года ленинградская «Красная газета» сообщала: «Заметно, что рождественские предрассудки почти прекратились. На базарах не видно ёлок – мало становится бессознательных людей!»

«Предложил Кобе разрешить празднование Рождества»

Реабилитация ёлки произошла в 1935 году. 28 декабря главная газета страны «Правда» опубликовала статью за подписью кандидата в члены Политбюро Павла Постышева, в которой он вспоминал, как до революции дети крестьян и рабочих с завистью смотрели в окна богатых домов на танцующих у украшенной ёлочки детей буржуев. «Давайте организуем весёлую встречу Нового года для детей, устроим хорошую советскую ёлку во всех городах и колхозах!» – призывал Постышев. Буквально на следующий день в Москве и Ленинграде открылись ёлочные базары, а в домах культуры и школах для детей были устроены ёлки.

Столь быстрая их организация вкупе с неожиданной сменой отношения к «пережитку прошлого» сразу навела многих на мысль, что всё это сделано не случайно. И действительно, спустя много лет Никита Хрущёв раскрыл в своих мемуарах секрет: оказывается, идея снять табу с традиции исходила лично от Сталина, а Постышев был выбран лишь в качестве «говорящей головы». Дело в том, что за полтора месяца до этого Сталин произнёс программную речь об успехах в деле построения социализма, завершив её ушедшей в историю фразой: «Жить стало лучше, жить стало веселее!». Новогоднее торжество с сияющей огнями ёлочкой должно было подтвердить тезис вождя. Теперь празднование Нового года не только не запрещалось – оно стало обязательным мероприятием для всех школ, детских садов и клубов.

Интересно, что похожим образом Сталин позже поступил и с Рождеством, о чём известно гораздо меньше. Его публичное празднование фактически оставалось под запретом, однако с середины 40-х годов власти начали смотреть сквозь пальцы на то, что при церквях священники после службы устраивают для своей паствы рождественские торжества. Подоплёка этого стала известна из опубликованных уже в наше время мемуаров Лаврентия Берии. Оказывается, именно он в марте 1943 года обратился к Сталину с идеей ослабить давление на верующих. Естественно, тоже с дальним прицелом. «Предложил Кобе к концу года разрешить празднование Рождества, – писал Берия в своём дневнике. – Мы к этому времени освободим много новых территорий, немцы там открывали храмы, а попы их где поддерживали, где как. Если мы вернёмся, а храмы останутся, это оценят. А мы ещё Рождество добавим. Получится хорошо. Союзники тоже оценят. Коба послушал, говорит: а что, в дороге и веревочка пригодится, давай».

«Не пора ли прекратить рубку елей в СССР?»

По окончании Великой Оте-чественной войны стройная пушистая лесная красавица стала непременным атрибутом празднования Нового года – теперь на того, кто усомнился бы в целесообразности её присутствия в зале, посмотрели бы с удивлением. Тем не менее в 1959 году всё-таки была предпринята очередная попытка если не сломать, то несколько видоизменить традицию. Впрочем, на этот раз под сомнение ставилась не идеологическая составляющая, а экономическая. Академия наук Армянской ССР направила в союзный Совет Министров письмо, в котором предлагала запретить рубку хвойных деревьев для новогоднего украшения. «В результате усиленной эксплуатации и местами нерационального ведения лесного хозяйства площади лесов Советского Союза быстро сокращаются, – писал председатель комиссии по охране природы академии Х. Мириманян. – Срубается такое количество ели, которое, по минимальным подсчётам, составляет 15 тыс. гектаров. В свете всего этого возникает вопрос: не пора ли прекратить рубку леса на ёлки по всему Советскому Союзу?» В качестве альтернативы представитель академии предлагал наладить производство искусственных ёлок, выращивать ёлочки в кадках либо устроить специальные питомники. Правда, последняя идея ставилась под сомнение, как не исключающая возможности злоупотреблений. И хотя в последующие годы все три инициативы были претворены в жизнь, всё равно главная ёлка страны по-прежнему имеет природное происхождение, ведь настоящий запах праздника невозможно заменить никакими эрзацами.

КСТАТИ

О любопытном курьёзе, связанном с советской новогодней пропагандой, пишет Елена Душечкина в своей книге «Русская ёлка». Каждый ребёнок в СССР с детства знал о том, как Ленин устроил в Горках ёлку для живущих в округе крестьянских детей. Этому событию были посвящены многочисленные рассказы и стихи. Однако авторы старательно умалчивали о дате праздника. И не без причины – ёлка проводилась в канун Рождества, что не вязалось с антирелигиозной пропагандой. Другой проблемой стало описание празднования. Обычно сообщалось, что Ленин пригласил целую кучу детей, веселился вместе с ними и раздавал подарки. Однако попытки разыскать участников торжества ни к чему не привели. «В 1938 году художница Е.С. Зернова обратилась к Крупской с просьбой рассказать о том, как проходила ёлка в Горках. В ответ Крупская написала: «Дорогой товарищ, я не советовала бы Вам брать эту тему. Он был на ёлке в Горках, но тогда он был тяжело болен, его вывезли в кресле, ребят там было очень мало», – пишет Душечкина. Это дало исследователям повод полагать, что в реальности на ёлке в Горках было не более пяти-шести родственников, воспитанников и близких семьи Ульяновых, а также несколько детей обслуживающего персонала.

Новогодние традиции с ёлкой, застольем и речами политического лидера хоть и считаются у нас привычными атрибутами праздника, но вовсе не являются глубоко историческими явлениями. Первая половина XX века - время, когда новогоднюю ёлку то разрешали, то запрещали, а сам праздник несколько раз менял свой статус и только в послевоенный период стал именно таким, каким мы все его знаем. Настоящий материал посвящен истории «борьбы» за новогодний праздник и ёлку как общероссийском (советском) контексте, так и в масштабе Вятской земли.

Царь запретил, а Ленин разрешил

Как известно, во время Первой мировой войны, в которую Россия вступила в 1914 г., в стране началась активная антинемецкая кампания. Весной 1915 г. Николай II утвердил «Особый комитет для объединения мероприятий по борьбе с германским засильем», ближе к зиме началась ликвидация немецких колоний в Поволжье, на Южной Украине и Кавказе, а также принудительное переселение колонистов в Сибирь. Плюс к этому можно отметить переименование Санкт-Петербурга в Петроград - явление сугубо символическое. Новый год тогда воспринимался тоже как нечто, привнесенное из Германии. В канун 1915 г. немецкие военнопленные в госпитале Саратова устроили праздник с традиционной ёлкой. Пресса назвала это «вопиющим фактом» , журналистов поддержали святейший Синод и император Николай II. Пойдя на поводу у общественного мнения, царь назвал традицию нового года «вражеской» и категорически запретил ей следовать.

Однако после прихода к власти большевиков в октябре 1917 г. запрет отменили. В Германии, как известно, в 1918 г. произошла революция и теперь эта страна стала нам ближайшим другом по коммунистическому интернациональному движению. Но, судя по всему, в среде самих большевиков единого мнения насчет нового года не было. Как всегда в их рядах нашлась радикально настроенная фракция, члены которой считали праздник «буржуазным предрассудком», «пережитком досоветского прошлого» и т. д. С другой стороны, есть свидетельства, что сам Ленин любил новогодние празднества. Взять, к примеру, знаменитые ленинские ёлки в Сокольниках, которые Владимир Ильич устраивал лично. Несмотря на некоторый идеологизм, писатель Александр Кононов все-таки вполне достоверно описал это событие в рассказе «Ёлка в Сокольниках». К тому же у праздника был интересный социальный подтекст. Новогоднюю ёлку дети видели впервые, ведь до революции для русских крестьян новый год с наряженной игрушками ёлкой был «барской забавой» и «иноземным новшеством».

Кстати, именно по пути на такую ёлку 6 января 1919 г. на советского лидера было совершено нападение. В тот день Ленин ехал из Кремля в Сокольники на первый новогодний детский праздник, но вдруг машину остановили налетчики известного московского бандита Якова Кошелькова. Буквально выбросили Ильича из машины, приставили револьвер к виску, пошарили по карманам, отняли деньги, документы, «браунинг». Вооруженные охранники Ленина и его личный шофер не сопротивлялись, чтобы не подвергать опасности жизнь вождя. Кошельков не узнал Ленина, о чем потом очень жалел: сказал подельникам, что, если бы взял Ленина в заложники, можно было потребовать в обмен на него выпустить на волю всю «Бутырку». Ленин, пережив стресс, сразу же взял новую машину и прибыл-таки к детям на ёлку. Шутил, водил хороводы, угощал конфетами, вручил каждому по подарку - по трубе и по барабану. В общем, вел себя как настоящий советский Дед Мороз.

1920-е: ГУБЛИТ и его «красные ёлки»

Однако после смерти В. И. Ленина в 1924 г. позиция правящей партии к новому году начало меняться. Он не был запрещен, но уже не являлся прежним веселым праздником со всеми необходимыми атрибутами. Как происходила трансформация отношения к Новому году в 20-е годы в Вятке? Наиболее ярко это можно увидеть на основе, сохранившихся в ГАКО, архивных документов фонда Гублита. Этот орган регламентировал мероприятия, которые происходили в области культуры и просвещения. Так, в 1925 г. среди документов много прошений и просьб разрешить проведение Нового года. К примеру, вот таких:

В большинстве документов того периода используется термин «Красная ёлка». Само празднование нового года в середине 1920-х гг. фактически превращалось в предельно регламентированное торжественное заседание, разбавленное докладами на актуальные социально-политические темы и художественной самодеятельностью. Конечно, главным мотивом, проходившим через все праздничные программы, была тема отказа от традиционных религиозных празднеств. Вот пример типичного расписания новогодних торжеств из 1925 г.: в 1 отделении - доклад «Нужна ли пролетариату религия?», во втором - концертные номера, игры и даже танцы.

Приведем еще один интересный пример, который позволит понять, как проходили новогодние ёлки в учебных заведениях Вятки. В 1924 г. Гублит разрешил постановку 11 января 1925 г. в одной из школ города детскую оперу «Сон старого года».

Сценарий оперы сохранился в фонде Гублита, это очень характерный для эпохи документ. В нем ярко видно противостояние старого и нового года, которое сопрягается с острой классовой борьбой, осуждением буржуазии, призывами вступать в МОПР и развивать сельское хозяйство. Главные действующие лица, помимо старого и нового годов: комсомольцы, красноармейцы, рабочие, мопровцы.

Поскольку документ обширный, мы публикуем только сканы начала и конца оперы, они дают четкое понимание того, какие в 20-е годы детские сказки ставились на новогоднем утреннике. Финальный монолог нового года настолько программный, что подошел бы скорее для ответственного партийного работника.

1927 год: Новый год как дерзкий большевик

В 1927 г. тональность риторики в отношении праздника нового года изменилась. Если открыть газету «Вятская правда» за январь 1927 г., то уже в первом номере можно найти несколько статей и фельетонов направленных против устоявшихся представлений о новом годе. Самая сильная по смыслу из них помещалась на первой полосе. Там повествовалось о том, что «рабочий класс имеет новое летоисчисление - октябрь 1917 г., свой действительно Новый Год, когда впервые тов. Ленин стал у кормила пролетарского государства» . Далее шло повествование о бесконечных проблемах капиталистического мира, внешнеполитических угрозах молодой большевистской стране и перспективах победы коммунизма во всем мире. На второй странице весьма забавный фельетон: новый год в образе всепроникающего большевика поочередно приходит к врагам СССР и выводит их на чистую воду. Приведем цитату:

«Новый год на приеме у госпожи эмиграции.
Старенькая, поседевшая эмиграция, с явными праздниками неврастении, нетерпеливо ждала его визита. Он вошел торопливо и без доклада:
- Ах, это вы? 1927-й? Ну, наконец-то, вы меня обрадуете новостями! Что там, на родине?
- О, там каждый день отмечается колоссальными достижениями. Пущен в ход Волховстрой. Начинаются сооружения на Днепрострое. Берутся всерьез за индустриализацию страну.
Госпожа эмиграция забилась в нервной лихорадке и томно попросила - «воды».

В изданных в 1927 г. «Материалах к антирелигиозной пропаганде в рождественские дни», говорилось: «Ребят обманывают, что подарки им принес Дед Мороз. Религиозность ребят начинается именно с ёлки. Господствующие эксплуататорские классы пользуются «милой» елочкой и «добрым» Дедом Морозом еще и для того, чтобы сделать из трудящихся послушных и терпеливых слуг капитала» . Таким образом, просуществовав с советской властью 10 лет, новый год и ёлка были запрещены. Желающие, конечно, праздновали, хотя если об этом узнавали власти, то, конечно, данный поступок расценивался как «несознательный».

1935 год: возвращение и победа ёлки

Как уже было указано выше, на рубеже 1926 – 1927 гг. новый год как праздник начал трансформироваться. В итоге все это привело к запрету новогоднего торжества на долгих 8 лет. Считается, что реабилитация праздника и его атрибутов (ёлки) началась с небольшой заметки в газете «Правда», опубликованной 28 декабря 1935 г. Речь шла об инициативе организовать к новому году детям хорошую ёлку. Подписал заметку второй секретарь ЦК компартии Украины Павел Постышев. Уже 30 декабря 1935 года в Харькове, где Постышев незадолго до этого работал первым секретарём обкома партии, прошёл первый в СССР новогодний бал-карнавал. В нём приняли участие около 1200 школьников. Инициатива Постышева была признана своевременной, и через 11 месяцев секретариат ВЦСПС постановил: «Поскольку празднование Нового года стало и есть всенародный праздник, и празднуется трудящимися, этот праздник нужно узаконить» .

Новогодние ёлки постепенно начали приживаться, и с течением времени отмечание нового года стало в СССР нормой. Ряд историков называют Постышева «человеком, который вернул народу ёлку». Тезис, безусловно, спорный. Инициатива со стороны Постышева действительно имела место быть. Но в целом возрождение новогодних елок и традиций необходимо рассматривать как составляющие общего курса политики «сталинского традиционализма» середины 1930-х гг. Первые советские новогодние ёлки имели довольно политизированный характер. Представления так или иначе затрагивали тему классовой борьбы, а дети приходили на них в костюмах красноармейцев или ударников труда. Воспевались также достижения героев-лётчиков, покорителей Арктики. Кстати, сам «отец» советского нового года Павел Постышев толком праздник отметить не успел: во второй половине 1930-х гг. при обострении внутрипартийной борьбы Постышев попал в опалу и в 1939 г. был расстрелян.

Павел Постышев

С 1937 г. новый год отмечается широко и помпезно. В Москве в ЦПКиО имени Горького и на Манежной площади установлены две самые большие ёлки. Первого января 1937 г. в Доме Союзов состоялся бал-карнавал отличников учебы. В том же 1937 г. из числа парашютистов агитэскадрилий стали формироваться отряды Дедов Морозов, чтобы забросить новогодние подарки в самые недоступные уголки страны. Данная акция, по мнению ее организаторов, наглядно пропагандировала возможности советской авиации и парашютистов-десантников. В прочие населенные пункты в канун 1938 г. выехали агитпоезда, агитавтомобили и аэросани, вылетели гражданские самолеты, отправились лыжники и даже спецкурьеры на оленьих упряжках. Но вне конкуренции была роскошная Ёлка в Доме Союзов, на которой сверкали в лучах прожекторов десять тысяч елочных украшений с рабоче-крестьянской и коммунистической символикой. К середине 1950-х гг. праздник нового года окончательно сформировался и оброс привычным количеством традиций, так что сейчас сложно представить жизнь населения стран бывшего СССР без него.

Декабрь 29th, 2015 admin

Приближается наш самый любимый праздник Новый год и самый светлый христианский праздник – Рождество. Волшебное время, когда так легко верить в чудо и ощущать любовь, добро и семейное счастье, из которого соткан весь мир.
Трудно поверить, что почти 62 года Россия жила без официального празднования Рождества Христова и только 6 лет было запрещено в СССР праздновать Новый год…

В Советском Союзе воинствующий атеизм был в основе внутриполитической жизни, а проявление религиозных чувств и вера в Бога запрещалась, поэтому в 1929 году официально запретили празднование Рождества Христова.
Дни главных церковных праздников оставались нерабочими, поэтому были придуманы новые, «революционный праздник» — «комсомольское рождество» , чтобы «развить антирелигиозную пропаганду и отвлечь молодёжь и взрослое население СССР от празднования в церкви».

Комсомольцы в рождественские дни повсеместно обходили дома с красной звездой и пением революционных песен, «славя Советскую власть по примеру того, как подростки славят Рождество Христово», и устраивали «красные ёлки», украшая их вместо фигурок ангелов и младенцев в колыбели пятиконечными звездами и гирляндами красных флажков.

Рабочая молодёжь смотрела кино и слушала доклады, разоблачавшие «экономические корни» и «языческое происхождение» Рождества Христова, доказывающие, что в праздниках нет ничего святого, что «религия — опиум для народа», а «человек создал бога по образу и подобию своему».

Практически по всем городам России комсомол «дал бой религии», проведя на Рождество массовые антирелигиозные демонстрации с плясками ряженых у костра, прыжками через огонь, факелами, оркестрами и пением революционных песен, сожжением «богов всех времён и всех народов». Во многих городах церковные рождественские службы были перенесены или отменены во избежание столкновений с безбожниками.

Простой народ при приближении карнавальных комсомольских процессий, не желая смотреть на богохульства, отвратительные даже для неверующих кривляния безбожников, закрывал ворота и окна, гасил огни в домах.

Уличные шествия и комсомольские карнавалы в период церковных праздников, были осуждены Лениным как «вредное озорство», и запрещены директивами компартии, призвавшими агитаторов отказаться от «нарочито грубых приёмов, издевательства над предметами веры и культа». Отныне «комсомольское рождество» рекомендовалось проводить в стенах клубов в виде массовых вечеров с докладами и театральными инсценировками.

В циркулярах указывалось, что «антирелигиозная пропаганда должна вестись в форме естественно-научных и политических разъяснений, подрывающих веру в бога» . Безбожные праздники разрешалось отмечать только в городах, но не в деревне, где комсомольцев прозвали «надругателями». «Штурм небес» сменился длительной осадой.

В декабре 1924 года организация Общества друзей газеты «Безбожник» рассматривало Рождество, как «буржуазный пережиток», а в 1925 году всероссийский Союз безбожников рапортовал, что «рождественские предрассудки почти прекратились» , на базарах не видно ёлок, так как «мало становится бессознательных людей! ». На самом деле Петроград был завален ёлками, из пригородных голодающих деревень, но большие ёлки не покупали, потому что не было денег, народ бедствовал, покупали ёлки только маленькие, «пролетарские» — чтобы поставить на стол.
Пролетарский поэт Владимир Маяковский писал:
Купишь ёлку, так и то нету, которая красива,
а оставшуюся после вычески лесных массивов.
Что за радость?
Гадость!
Почему я с ёлками пристал?
Мой ответ недолог:
нечего из-за сомнительного рождества Христа
миллионы истреблять рожденных ёлок.

В журнале «Огонек» писали: «Религиозные родители под видом «веселой ёлки» навязывают детям «боженьку» и другие небылицы вроде «рождественского деда». Большой вред приносит культ ёлки лесам. Давно уже следовало бы положить предел и мистическому вредному поклонению ёлке, и порче лесов. Мы надеемся, что агитация союза безбожников окончательно сломит бессмысленный обычай. Вместо того, чтобы ставить ёлку на крест, поставим крест на ёлку!»
Но Рождественскую ёлку и 1929 году не удалось «выселить» даже из квартир многих партийных и комсомольских работников. Газета «Ленинский путь» резко критиковала их позицию в редакционной статье «Религия в быту коммунистов и комсомольцев» в феврале 1929 года:
«Наши ёлочные герои оправдываются ссылкой на то, что Ленин устраивал ёлки детям, и они хотели сделать радость детям. Надо помнить, что «всякому овощу своё время» и, что было терпимо в начале Советской власти, совершенно недопустимо на 12-м году Октябрьской революции».

По своему размаху «комсомольское анти Рождество» в 1930 году не знало себе равных. К безбожному карнавалу, возрождённому после ленинского запрета, на предприятиях и в учреждениях готовились как к первомайской или октябрьской демонстрации. В Рождество по всем городам и многим деревням с небывалым масштабом прошли карнавальные «похороны религии». Колонны демонстрантов шествовали с красными знамёнами и антирелигиозными плакатами, на грузовиках везли ряженых в «попов» и «монахов» комсомольцев.
На площадях устанавливали приготовленные для сожжения рождественские ёлки с развешенными на них куклами, изображавшими священников. Комсомольские митинги завершались сожжением ёлки и танцами. В этом сожжении было что-то дикое и языческое, и это обряд очень любила комсомольская молодёжь.

В каждой школе и детском саду висели плакаты: «Родители, не сбивайте нас с толку — не делайте Рождества и ёлку!». Детские журналы взывали к юным читателям: «Теперь мы все должны бороться против ёлки!».
Журнал «Юный натуралист» в статьях «Вред рождественской ёлки» и «Рождество Христово — поповская сказка» призывал «не тратить ни копейки на праздник Рождества» . А детский журнал«Чиж» опубликовал стишок поэта-авангардиста Введенского «Не позволим», в котором были такие слова:
Только тот, кто друг попов,
Ёлку праздновать готов!
Мы с тобой — враги попам,
Рождества не надо нам.

Лишь немногие семьи теперь осмеливались тайно ставить ёлку на Рождество , плотно занавешивая окна одеялами, чтобы не было видно с улицы, но по домам ходили проверяющие, высматривая ёлки.
Официальный запрет на ёлку и празднование Нового года в СССР продержался до 1935 года — только 6 лет!
Правительство Советского Союза, в конце концов, поняло, что невозможно искоренить народные традиции и обычаи, связанные с встречей Нового года и Рождества. В 1935 году государственная политика СССР изменилась, и неистребимые в народе новогодние традиции были приняты как часть светского празднования Нового года -1 января.
Декрет Совнаркома 1936 года вводил официальное празднование Нового года, но не Рождества. Поспешно разрабатывался советский новогодний ритуал, наполнивший иным смыслом былую рождественскую традицию.

Счастью советских людей не было предела : в течение одного часа на Зацепском рынке Москвы раскупили 700 ёлок. Правда, наряжать ёлки было нечем, ёлочных игрушек в магазинах не было, но голь на выдумку хитра! Гастроном № 1 ГУМа за 2 дня до Нового года распродал годовой запас грецких орехов для ёлочных украшений… На ёлку вешали конфеты, яблочки, орешки, бублики, бумажные игрушки…

С тех пор «рождественская ёлка» в советской России устойчиво воспринималась как «новогодняя», таким способом советская идеология попыталась заменить религиозные христианские праздники официальными светскими праздниками. Венчала ёлку уже не восьмиконечная Вифлеемская звезда, а красная пятиконечная, а ёлочные игрушки изображали не только зверей и птиц, но и «героев революции», красных трубачей, барабанщиков и кавалеристов в будённовках, а на шарах — портреты Ленина, Сталина, Маркса и Энгельса.

Попыток отменить ёлку в Советском Союзе больше не было. Подарки под новогодней ёлкой и посещения Деда Мороза также стали частью новогодних традиций и утратили первоначальные рождественские ассоциации.
На встрече Нового 1937 года в московском Доме Союзов впервые появилась спутница и внучка Деда Мороза Снегурочка - русский сказочный персонаж, не связанный с празднованием Рождества Христова. Появились новые персонажи новогоднего празднества — Старый год и юный мальчик Новый год…

Традиция празднования 7 января Рождества на государственном уровне была возрождена в России в 1991 году.

Не смотря на все государственные запреты, Рождество всегда отмечалось в церковных обрядах, ведь церковь была отделена от государства. Тайно отмечать Рождество не прекращали и в русском православном мире, в глубоко верующих христианских семьях, не смотря на все запреты.

И какое счастье, что теперь мы отмечаем самые любимые, самые светлые и радостные зимние праздники, не скрываясь.

Политические переломы всегда сопровождаются борьбой «за умы» народа. Ожесточается критика прежнего строя, и зачастую, для того, чтобы очернить прошлый строй, изменяются исторические факты. На самом деле, историю в такие моменты не так сложно изменить, достаточно навыдергивать выдержек из статей, перетасовать их так, как выгодно, и вот вам - новая история.

Возьмем, например, историю новогодней ёлки. Очень часто сейчас приходится слышать, что, якобы Ленин и большевики, когда пришли к власти, ёлки запретили, как буржуазный предрассудок. Так ли это? Давайте копнем поглубже в историю новогодней ёлки в России. А история началась 20 декабря 1699 года, когда Петр I издал указ о праздновании Нового года 1 января 1700 года от Рождества Христова. С тех пор Россия празднует Новый год по-европейски.

Царь повелел украсить дома сосновыми, еловыми и можжевеловыми ветвями - по образцам, выставленным в Гостином дворе. Было приказано веселиться, поздравлять друг друга с Новым годом. На Красной площади устраивали фейерверки, по дворам стреляли из пушек, пускали ракеты, с 1 по 7 января жгли по ночам костры из дров, хвороста, соломы и смолы.

Первую большую новогоднюю ёлку в Санкт-Петербурге устроили в сороковые годы XIX века петербургские немцы. Идея очень понравилась столичному высшему свету - и с необыкновенной быстротой распространилась по всей стране. Но даже среди представителей правящих классов по «ёлочному вопросу» единства не было: многие помещики, например, к «немецкой затее» относились с неприязнью.

Для бедных пролетарских и крестьянских детей счастьем было попасть на благотворительную ёлку, которую устраивал какой-нибудь сердобольный купец. В большинстве же случаев им приходилось довольствоваться подглядыванием в окна богатых домов и созерцанием ёлок, наряженных к Рождеству состоятельными людьми. Помните трогательный рассказ Достоевского «Мальчик у Христа на ёлке»?

Представители передовой русской интеллигенции, многие из которых были выходцами из высших слоёв общества, осознавали несправедливость такого положения и, в меру сил, стремились его исправить, даже при царизме. Известно, например, что на новый 1901 год Максим Горький устроил елку с электрической гирляндой для полутора тысяч детей нижегородской бедноты.

Началась Первая мировая война и началось морально-психологическое противостояние Германии. Зимой 1914 - 1915 годов ёлка была объявлена «вражеской немецкой затеей». В 1916 г. Священный Синод запретил Рождественскую ёлку. Обратите внимание - к запрету ёлки большевики отношения не имели!

В действительности в первые годы Советской власти никакой войны с ёлками не было и в помине. 31 декабря 1917 года во всех районах Петрограда были организованы «пролетарские ёлки» для детей рабочих. В 1919 году Ленин посетил ёлку в школе-интернате для детей в московском районе Сокольники. Заранее зная о готовящемся вечере, Владимир Ильич распорядился «отписать для школы яблок и конфет». Об этом и рассказ хороший есть. 7 января 1924 года уже смертельно больной Ленин, безвыездно живущий в Горках, организовал ёлку для детей совхоза и санатория.

После смерти Ленина многое изменилось в руководстве страной. Перегибы коснулись не только промышленности и сельского хозяйства, но и духовной сферы. Символ нового года стал жертвой морально-психологической борьбы, на сей раз - против религии. Увы, отнюдь не всем, кто в Советском Союзе в конце двадцатых - начале тридцатых годов занимался антирелигиозной работой, хватало необходимых для этой работы таланта и такта, - вот и появлялись в советских средствах массовой информации «письма трудящихся», в которых осуждалась и ёлка, и мишура для ее украшения.Кроме того, усиленная пропаганда шла за сохранение лесов от вырубки. Иногда упоминается циркуляр Наркомзема РСФСР от 11 декабря 1928 г. решительно запрещающий гражданам РСФСР рубить ели (правда, никаких цитат из этого циркуляра обычно не приводится). Известно, что ни в сборнике «ВКП(б) в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК», ни в сборнике «КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК» не удается найти следы решений о запрете ёлки. Но термин «сталинские ёлочные репрессии» все же был введен в обиход в начале 90-х, так называемыми «демократами первой волны», пытавшимися всеми возможными способами очернить социалистический строй.

Почти во всех «исторических» заметках упомянуто, что Сталин в 1935 г. вновь разрешил ставить ёлки. Причем причиной такого поворота якобы стала статья Постышева «Давайте организуем к Новому году детям хорошую елку!» в газете «Правда». В статье писали о новогодней ёлке: «Почему у нас школы, детские дома, ясли, детские клубы, дворцы пионеров лишают этого прекрасного удовольствия ребятишек трудящихся Советской страны? Какие-то, не иначе как «левые» загибщики ославили это детское развлечение как буржуазную затею.» То есть, ни о каком предварительном законодательном запрете ёлок не было речи. Виноваты были «левые загибщики», были решения местных органов власти о прекращении продажи елок, елочных игрушек и т.д. Трудно представить, что постановления ЦК ВКП(б) и циркуляры Народного комиссариата земледелия крупнейшей советской республики можно было отменить посредством таких вот газетных заметок.

И все же к газете «Правда» прислушивались. Там не могло быть опубликовано то, что не одобрено ЦК. Так или иначе, и местные власти, и выслуживающиеся перед партийным аппаратом чиновники прекратили осуждать установку и украшение ёлок. Сейчас без сияющей огнями ёлки невозможно представить Новый Год.

С Новым 2014 годом! Пусть наступающий год будет мирным!